Мы оба покрыты мурашками. Я от давно забытых или даже частично новых ощущений. Она, потому что её тело хочет, а снежная девочка боится и меня, и просыпающихся в ней желаний. Люси физически не может не откликаться на то, что я делаю.
Моя девочка прикрывает глаза. Её ресницы отбрасывают тень на светлую кожу. Алые губы блестят от моих влажных поцелуев.
Черт! Как же это красиво…
Во мне кипят забытые, запрещённые эмоции. Желание становится болезненным, практически невыносимым.
— Прикоснись ко мне…
Сам беру её руку за запястье и кладу к себе на плечо. Кожу в этом месте тут же начинает покалывать. Я пока просто чувствую. И безумно хочу её. Осознавать буду потом, когда член перестанет ломить от перевозбуждения и кровь прекратит глушить редкие звуки в этой комнате.
Мои пальцы вновь двигаются по её коже. Невесомо, чтобы не спугнуть ладошку на моём плече.
— Вторую руку можешь положить сама, — добираюсь до резинки трусиков, толкаю под неё пальцы.
Люси снова не дышит. А я надеюсь, что меня не разорвёт сейчас. Отвык сдерживаться. Так всё было просто эти четыре года. Только почему мне сейчас кажется, что всё это время у меня вообще не было секса? Он же был, чёрт его побери! Был! Но я ни хрена не чувствовал. Касаясь нежной, горячей плоти. Ощущая, как сладко от неё пахнет женщиной, я понимаю, что четыре года всё равно что трахал резиновых баб. Ничего подобного не было.
Плавными движениями растираю влагу по её коже. Целую губы, что уже не раз обнимали мой изнывающий член. Пью её учащающееся дыхание. Жру и глотаю всё, что отдаёт сейчас мне эта девочка. Пока против воли. Пока я вытаскиваю из неё это исключительно опытом.
Острые ноготки впиваются мне в плечо. Люси слегка прогибается подо мной. Её бёдра дрожат, а сладкий женский запах становится ярче.
— Ты так красиво кончаешь, — хриплю ей в губы.
Спускаю свои штаны ниже, наконец освобождая налившийся член. Головка касается её кожи и меня простреливает кайфом от копчика до макушки и обратно.
На порозовевших щеках Люси блестящие капли слёз проложили две неровные влажные дорожки.
Что опять не так?! Что?!
— Тебе же не больно сейчас, — подрагивает мой голос. — Чего ты плачешь? — стараюсь не зарычать от досады.
— Не плачу, — она отрицательно крутит головой.
Быстро стирает влагу с лица, делает вдох и лишь пара слезинок остаётся на влажных ресницах. Её мутный после оргазма взгляд становится упрямым.