Лиза уже вполне в здешних стенах обжилась и освоилась, но, к
моему счастью, окончательно пока еще не обнаглела. С сожалением
взглянув на стоявшие на полу банки, она принялась за меня
кормление.
- Что это еще за сёстры Зайцевы?! – вернул меня от предвкушения
ужина в суровую советскую действительность напряженный голос
начальницы Зуевой.
- Да никакие они не Зайцевы, успокойся! – я нетерпеливо
придвинул к себе тарелку, в которой кроме предварительно
обжаренного мяса, угадывались запеченные в духовке овощи. – Дались
тебе эти шаболды Зайцевы! Чего тебе всё спокойно не живётся? Там
совсем другие женщины. Гораздо более приличные! – не постеснявшись
тавтологии, успокоил я начальницу и осторожно поместил в рот первую
ложку.
Прожевал, проглотил и снова приятно удивился. Было очень вкусно.
Оно и в тарелке выглядело красиво. Не такая уж и бесполезная
нахлебница, оказывается, прижилась рядом со мной в этих стенах!
- Валяй, Лизка, открывай банки! – оттаяв сердцем, дал я отмашку
рукодельной малолетке и принялся жадно поедать её стряпню.
- Что-то не верю я, что с тобой приличные женщины могут дружбу
водить! – всё никак не могла успокоиться двинувшаяся умом на почве
беспричинной ревности Зуева, – Кто они такие? Ты ведь ни одной юбки
мимо себя не пропустишь! Ты ведь кобель, Корнеев!
- Лида, прекрати меня клеймить! Сама-то, ты чего со мной
дружишь?! Выходит, и ты неприличная? – уже по-настоящему возмутился
я набитым ртом и на дух не принимая её огульных претензий, – И
потом, Лида! Я ем, а ты мне под руку пошлость за пошлостью
вываливаешь! Да еще при ребёнке! Не стыдно тебе? И после всего
этого ты еще будешь утверждать, что ты сама приличная женщина?
Постыдилась бы, Лидия! Ты ведь в нашу родную партию кандидат!
- Я не ребёнок! – вставив свой пятачок, быстро поправила меня
Елизавета из Урюпинска, щедро нагружая на горбушку белого хлеба
клубничное варенье.
- А почему мне должно быть стыдно, Корнеев?! – вторила девчонке
поперечная Зуева, – Может, это тебе должно быть стыдно? Не успел из
райотдела выйти и сразу по девкам!
- Побойся бога, Лидия! – я оторвался от еды, – Этим «девкам» сто
лет в обед! Они Ленина живьём видели!
Ревнивая начальница осеклась и с большой надеждой посмотрела на
меня. Ей очень хотелось, чтобы мои слова оказались правдой. Мне
стало жалко Лиду.