Едва я успел открыть дверцу холодильника, как из коридора
заслышалось легкое, но нестроевое шарканье двух пар местных
тапочек. А через пару секунд, вместе с теми тапками, на кухне
появились два биологических и вполне разумных существа.
Сконцентрировавших в себе всю красоту и, пусть порой вздорное, но
обаяние. Те самые качества, коими обделил меня тот, которого
верующие называют всевышним, а безбожники вроде меня, вселенной.
Хорошо, хоть, что своим неоднократно контуженным разумом, я этим
двум не сильно уступал. Даже, когда они внезапно собирались вместе
в одной географической локации.
- Ты чего так поздно? – строго и без малейшего почтения нахально
поинтересовалась несовершеннолетняя любительница ворованных
пельменей, – Лида говорит, что ты с работы в шесть ушел! Где тебя
носило?
- Вам за вареньем ездил! – ответил я, не вступая в ненужную
полемику и доставая из холодильника кастрюльки с лизаветиной
стряпнёй, которую она сгоношила в выходные.
Как-то так получилось, что попробовать её кулинарные самоделки у
меня толком так и не получилось. Сначала именины мадемуазель
Копыловой, потом жуткое похмелье, а следом за ним получилось так,
что оказался я уже на довольствии у Зуевой. Но теперь, хошь не
хошь, а придется рискнуть.
- И где оно, это варенье? – не скрывая скепсиса, хмыкнула
нахальная приживалка.
- В коридоре оставил, – зажигая две конфорки и расставляя на них
кастрюли, вспомнил я, – Не расколоти, там две больших банки!
- Кто это тебя вареньем подкармливает? – пытаясь выглядеть
безразличной, криво улыбнулась Лидия Андреевна, когда сорвавшаяся с
места Лиза, вихрем унеслась по коридору.
- Две, не в пример тебе, Лида, добрые женщины! Очень добрые! –
заглядывая под крышки кастрюлек, с подковыркой ответил я чрезмерно
любознательной начальнице, – Сёстры Зайцевы.
К величайшему моему удивлению, из эмалированных посудин все
сильнее и сильнее начал источаться аромат вполне съедобной снеди. Я
уже дважды сглотнул голодную слюну, когда из коридора показалась
навьюченная авоськами Елизавета.
- Какое здесь варенье? – нетерпеливо поставила она обе банки
рядом со столом.
- Клубничное и малиновое, – не стал скрывать я правды от
ребёнка, преследуя при этом свой определённый корыстный интерес, –
Только пока я не поем, ты эти банки не откроешь! Ну, чего ты
вылупилась, Лизавета, хлеб, давай, порежь и тарелки поставь! Сам я,
что ли на стол собирать буду, имея хозяйку в доме?! Лид, а ты
ужинать будешь? – вспомнил я о законах гостеприимства и нарвался на
отрицательное покачивание головой.