Как я и думал, стоило лишь чуть прийти в себя, как появился
дознаватель с вопросами. Причем большинство вопросов касалось не
аварии дирижабля, что меня удивило более всего, а какого черта я
вообще приехал в эту страну? Чем мне не понравилось жить в
Германии? Когда я вступил в НСДАП? Участвовал ли я в митингах?
Состояли ли в рядах штурмовиков? Какое мое политическое кредо и на
что я собираюсь здесь жить? И лишь самым краешком, коснулись аварии
на «Гинденбурге», спросив, где именно я находился в момент
катастрофы, и почему я выбрал именно то кресло в комнате для
курения, а никакое другое? В общем вопросы были достаточно
отвлеченные и не несли в себе никакой полезной информации, во
всяком случае мне показалось именно так. Правда я все же спросил о
том, когда начнутся страховые выплаты потерпевшим в аварии. Хотя
этот вопрос меня не особенно беспокоил, потому что деньги у меня
имелись, но тем не менее он был задан. На что дознаватель пожал
плечами и ответил, что не знает об этом, да и по большому счету,
ему это не интересно. Его больше интересуют причины аварии, и все,
что с этим связано. Следующим моим вопросом тут же стал вопрос,
какое отношение имеет моя биография и цель прибытия к аварии на
судне. Дознаватель вновь пожал плечами, похоже это давно вошло у
него в привычку и произнес интересную фразу:
- Но ведь вы же были на дирижабле. Кто знает, вдруг по каким-то
причинам, именно вы, или кто-то из пассажиров готовил диверсию, в
результате которой и произошла авария?
- А, вы не подумали о том, что тот пассажир, который мог
готовить диверсию, сам подвергался риску ничуть не меньшему, чем
все остальные находящиеся на судне?
- Мало ли, какие, могут быть обстоятельства. Вдруг, кто-то из
пассажиров, решил покончить собой, таким нетривиальным способом, да
и фанатизм служения, тоже никто не отменял – ответил дознаватель, и
тут же распрощался.
О каком фанатизме шла речь, было вообще не понятно. Если он имел
ввиду Гитлера, то зачем ему нужен был пожар дирижабля. Если кого-то
другого, то тут затрагивался скорее кто-то из американцев. Видь это
именно они, отказались продавать гелий, который мог снизить, или
вообще убрать риск возникновения пожара. Слова о суициде были
скорее направлены именно на меня, ведь следы мышьяка обнаружены
только в моем организме. Да уж, вот и сиди теперь на измене, не
зная что произошло. А вдруг тот же убийца, увидев, что я оказался
жив, подстроил аварию дирижабля? Вот тебе и фанатизм. Жизнь
продолжается, но оглядываться все же стоит.