- Ты хотел сказать оздоровительными? - уточнил на
всякий случай Бернард.
- Нет, - кратко бросил Бьодон.
- Ты страшен в гневе, - вынес вердикт Бернард.
Бьодон, самодовольно усмехаясь, начал собирать свои
инструменты, а Бернард лёг в постель. В одном доктор прав - надо себя
поберечь.
- Ты же никому не говорил о моей ране? - спросил
Бернард.
- Надо беспокоиться не за меня.
- А за кого?
- Чарли. Я не просто так настоял, чтоб он поехал
вместе с нами в Лучезар. Парнишка очень толковый. И это он, а не я спас вам
жизнь. Это Чарли указал мне, куда бежать и для чего. Дар у него такой пророческий.
И я не знаю, говорил ли он что-нибудь сихиту Шейну. Вроде бы не сказал.
- Если б он сказал, то Шейн тут бы уже истерики такие
заводил, что у меня б уши закладывало, - вынес вердикт Бернард. - Надо как-то
наградить Чарли. Узнай, может ему особенного чего-нибудь хочется.
- Ваше Величество, мы люди простые. Для нас честь
служить вам. И обычного «спасибо» достаточно.
- Я знаю, но ты все равно спроси, - улыбнулся слабо
Бернард, чувствуя, как у него слипаются веки. - Ты, что гад, мне дал? Я почему
засыпааааю...
Бернард зевнул, чувствуя, как стремительно погружается
его сознание в сон.
- Вот те раз... Пять минут назад спаситель, а теперь
уже гад, - услышал он как будто где-то вдалёке голос своего доктора. - Спите,
спите... Чем больше пациент спит, тем меньше от него вреда.
«Гад! - подумал Бернард, проваливаясь в сон
окончательно. - Знает же, как у меня много дел...»
Снов никаких не видел, а проснулся Бернард, когда за
окном было темно. Сел в кровати и осмотрелся - слишком темно, а через не
прикрытое ночными шторами окно, в местах, где белоснежная тонкая тюль позволяла
рассмотреть небо, была видна россыпь звёзд. Вероятно, уже глубокая ночь.
«Ну вот... Из-за Бьодона я все проспал!» - насупился
Бернард, больше всего переживая за то, что ужин был съеден без него. Желудок
мгновенно сделал ему болезненный ух...
Что ж, раз все спят, и слуги в том числе, то пусть
потом Бьодон не ворчит за то, что Бернард самостоятельно пойдёт на кухню и
найдёт самое вкусное, жирное, как ему нравится и скушает в гордом одиночестве.
Никто не проконтролирует и не отберёт!
Так понравилась эта идея, что стараясь
не обращать внимания на боль в плече от тяжёлой раны, Бернард шустро встал и
оделся.