“Да уж, не помешало бы взять с собой фонарики.” — подумал
парень, подразумевая гусениц.
В конце концов, он поддался этой мысли и приказал стрельцам
ползти обратно к выходам, а осам доставить на сурковые луга девять
головастиков.
Пока шли приготовления к экспедиции в подземелья, на другом
участке леса, разведчицы нашли змею, замеченную
глинотелом-наблюдателем. Без лишних сожалений, они принялись
скидывать на неё булыдги. В отличии от ежа, она не могла скрутиться
в игольчатый клубок, от которого камни будут рикошетить. Но змея
все равно пыталась встать в защитную стойку, как предписывали
инстинкты. Всякий раз, когда валун больно прилетал с высоты, она
дёргалась, скручивалась в комок, замирала и шипела. К сожалению для
неё, на разумный рой такое не работало. Юноша искренне надеялся,
что его атаки оставляют не только царапины, но и хотя бы переломы
костей. Он-то всякий раз метил в голову, но попадал, в лучшем
случае, по туловищу.
В один момент, после ста пятидесяти с лишним попыток, камушек
приложил рептилию по башке, и после этого движения у неё стали
какими-то заторможенными. Осы не ждали пока она оклемается, а
налетели скопом. Клешни первым делом потянулись к области рядом с
головой, сдавили шею и раскусили позвонки. Очередная мясная тушка
была добыта на ночной пир королевы.
Фёдор пришёл к выводу, что жукам-имитаторам всем не помешало бы,
кроме наблюдения, заниматься ещё и приманиванием. Каждый из них
выкрутился в подобие ветки и нарисовал на своём теле червя, жёлудь
и ярко-красный яблокоподобный плод. В дополнение к заманчивому
изображению, они секретировали сильный фруктовый запах. Теперь
оставалось ждать, пока живность приблизится на дальность рывка, а
там уж действовать по отработанной схеме.
“Если этот метод охоты принесёт хорошие результаты, то мелкие
звероловные ямы мне будут ни к чему.” — подумал парень —
“Необходимости в содержании жуколова с каждым днём всё меньше.
Когда я напложу много глинотелов и рассажу их по всей округе,
пленника можно будет освободить от мучений и сделать частью роя. Он
будет безмерно благодарен мне за такую возмо…”
Юноша осёкся. Он вдруг осознал что ход его мыслей нелогичен.
Человеческий опыт подсказывал, что развитая разумная форма жизни не
может желать быть сожратой и переработанной в коконы безвольных
слуг. Но, почему-то, какие-то мгновения назад, он был искренне
уверен, что это величайшее благо о котором только способен
помыслить жуколов. Настолько контрастирующие умозаключения в одном
разуме привели сознание в краткосрочный ступор.