— Не волнуйся, Пчелка… — я довольно хохотнул. — Вряд ли во всем этом мире найдется кто-нибудь, хоть девица, хоть седой мудрец, владеющий более обширными знаниями, чем я.
Сказал и за язык себя укусил. Зараза… Ну почему нам непременно свербит распушить хвост? И чем милее мордашка и наивнее глазки, тем зуд сильнее. Зарекался же, клялся держать свое происхождение в тайне.
— Я знаю… брат Антон, — проворковала черная сестричка. — Потому и открылась, что ты не такой, как другие. И все мои умения к твоим услугам. Пользуйся без стеснения… Служить тебе — не долг, а честь и награда.
Теперь я покраснел. Потому что и нескольких часов еще не прошло, как я ими таки пользовался. Услугами, то есть. По всякому… Как только в голову взбредало. У озера… Смывая с тела и души накипь, оставшуюся после картины зверства башибузуков. То, что даже кровью разбойников отчистить не получилось.
— Это хорошо… В смысле, спасибо… — и, чтоб окончательно не зарапортоваться, перевел разговор в серьезное русло. — Раз так, то у меня будет для тебя особое задание.
— Приказывай, атаман.
— Нужно в кратчайшие сроки произвести учет всего имущества. Людей, скота, запасов… А то у меня, что-то все перепуталось. Отдельно — войско, отдельно — гражданских.
— Это от удара по голове… — кивнула монашка. — Но беспокоится не стоит — скоро пройдет. В ушах не шумит?
— Нет…
— Тем более… Кирилла позову. Пиявок перед сном за уши поставим. На всякий случай… А что до учета, то все готово еще со вчерашнего дня.
— Готово?..
— Да… Как ты и велел…
— Я?! Когда?.. — Похоже, у меня проблемы гораздо сильнее.
— Когда мы отъехали от обоза. Ты поглядел на него и сказал: «Кто же посчитает, сколько здесь добра?» Вот я и посчитала. А, заодно, Федота Стрельца убедила вспомнить, сколько товару он уже в Полесье доставил. И людей привел…
— Умница… — искренне похвалил монашку. — Может, мне жениться на тебе, Пчелка? А что? Идеальная жена бы из тебя получилась. Муж еще подумать толком не успеет, чего он хочет, как ты уже все делаешь.
— Нельзя мне, атаман… — вздохнула Мелиса, на этот раз не отводя взгляд и даже зарделась слегка. — Я Господину нашему венчана… Но, если тебе будет угодно… если это важно… думаю, архиепископ Хальтенберг не откажет… Объявит постриг недействительным, снимет с меня сан и даст разрешение на брак.