Я так же оставил машину в стороне, чтобы не привлекать внимания
гулом мотора. Поспешил к дому, едва не срываясь на бег. Заглянул в
окно гостиной – никого. На кухне – пусто. Обошел дом по кругу,
крадясь в собственном дворе, словно вор. Окно спальни было не
зашторено – да и зачем, если высокий забор надежно скрывает здание
от взглядов соседей.
Они были здесь, вдвоем. Жирдяй без рубашки и Юля в одном белье.
Одной рукой он прижимал ее к себе, другой стягивал с нее
трусики.
Меня затрясло – от ярости и мерзкого вида полуобнаженной туши.
Не помня себя, вскочил на крыльцо. Схватился за дверную ручку,
надавил. Сердце колотилось, в груди жгло, в голове шумела кровь.
Все это навалилось, сперло дыхание, мешая трезво мыслить. Я всегда
считал себя человеком спокойным и уравновешенным, но это… это…
Я не очень хорошо помнил, что произошло после. Ворвался в
спальню, и вот уже Жирдяй лежит на полу, весь в крови, а кожа на
моих кулаках содрана. Я отмыл кровь с пальцев, переодел рубашку.
Сел за руль. Дорогу тоже плохо помню. Все было как в тумане. И как
я вообще доехал до бара, никуда не врезавшись?
В зале было относительно пусто – время все же околополуденное,
разгар рабочего дня.
– Двойной виски, пожалуйста.
Бармен плеснул янтарной жидкости в стакан. Я опрокинул в себя
содержимое одним махом, чувствуя, как алкоголь скатывается по
пищеводу горячей волной.
Придя в себя и успокоившись, я понял вдруг, что во мне нет ни
капли ревности. Что абсолютно плевать на измену, как и на саму Юлю.
Как и на причины, по которым она это сделала – а они были видны
невооруженным глазом. И что весь мой гнев направлен исключительно
на Жирдяя, который в нашем недолгом противостоянии обошел меня и
мое нежданное увольнение сразу на несколько шагов. И сделал это
таким вот гнусным образом.
И ведь все сходилось. Завалы на работе, из-за которых мне иногда
приходилось уходить с работы позже обычного. Ранние отлучки шефа,
хотя он никогда не торопился домой. И тот факт, что он знал, что у
меня нет собаки. Он никогда не интересовался моей жизнью – впрочем,
как и я его. Но он знал детали моей жизни. Узнал их, когда
наведывался к Юле.
Я уже говорил, что мне плевать на ее измену? Мне было плевать и
на то, что станет с нашей семейной жизнью. Последние недели она и
так трескалась, как яичная скорлупа.