- В поселковой больнице лежит?
- Не, в Петриков сразу отвезли. Думали вообще в Мозырь, но
боялись - дорогой хуже станет,- Соломин странно на меня глядел, и я
знал, что он хочет спросить.
Но, наверное, майор не хотел впутывать во всю эту историю
участкового Вову-Володю. И потому сказал:
- Пройдемся?
- Пройдемся, почему нет? - я встал из-за стола и двинулся к
выходу.
Соломин на секунду замер, глядя в пустоту, а потом, ругнувшись,
хлопнул ладонью по столу:
- Вова, пять стаканов! Там точно было пять стаканов,
слышишь?
- Вот черт, - сказал Вова.
Для них это означало скорее головняк, связанный с поиском еще
одного подозреваемого или там - свидетеля. Для меня - нечто
большее. Тут явно развязывалось некое действо, сценарий и цель
которого мне были абсолютно не ясны. Герилович сунул меня сюда как
катализатор, чтобы когда дерьмо забурлит - увидеть, из какой дырки
пойдут бурбалки. Но мне-то этого было недостаточно! Я-то хотел
разобраться!
- Откуда ты узнал? - спросил Соломин, когда мы вышли из участка
и брели по тротуару к автомобильной стоянке со службеным
транспортом. - Нет, я понимаю что - оттуда. Откуда и про морёный
дуб, и про клад, и про маньяка... Но причина? Повод?
- Яся, - сказал я. - Девочка Яся на велосипеде. Я когда к Талице
подходил, по трассе, эта самая Яся мимо ехала и, если честно, жутко
меня напугала, подкравшись и пропев на ухо "Марсельезу". У нее была
сумка через плечо, там - какие-то газеты, письма... Ну и меня
перещелкнуло. Вот про подвал этот, почтальонша, алкаши. Зебра.
- Яся? - удивился Соломин как-то чуть более эмоционально, чем
подходило к ситуации. - Но... Ах, да, они же родственницы, верно?
Из Букчи, штунды...
- Штунды? - теперь настало мое время удивляться.
Нет, словечко-то было знакомое, что-то такое стучалось в голове,
но уж больно редкий и специфический термин, не сразу и
вспомнишь.
- Яся-Яся-Ярослава... - не обратив на меня внимания задумчиво
проговорил Соломин.
На лице его появилось мечтательное выражение. Да неужели? Вот
оно как? Его слова про то, что свалил из Дубровицы и старается
наладить личную жизнь заиграли новыми красками. Или - я надумываю?
Ему сколько - двадцать шесть-двадцать семь? Ей сколько -
шестнадцать, скоро будет семнадцать? Ну, на грани, очень на грани
если честно...
- Так! - сказал Соломин нарочито энергичным голосом. - Я тогда в
Букчу съезжу, нужно опрос сделать. А ты тут порячку не гори,
осваивайся...