– Ну и где ты его добыл?
– Прямо на стволе местного хвоща! – выпалил Веня. – И ствол весь
кальцитом покрылся... Да вот же снимок, я сначала заснял этот
кристалл, а потом уже отколол...
– Плохо заснял. Я его за чешуйку на стволе принял.
– Сам ты чешуйка! Кто из нас биолог, а кто только и умеет, что
молотком махать? Не бывает на хвощах таких чешуек...
– Там еще есть такое?
Веня замахал руками.
– Сколько угодно! Этот известняк прямо на глазах растет. Слушай,
я чего-то в этой жизни не понимаю...
Я и сам не понимал.
– Полетели.
– Э, куда? – встрепенулась Лора. – Тебе лежать надо.
– Еще успею после смерти, – отрезал я. – Портки отдай, а?
Плох тот медик, который дает пациенту много воли. Разумеется,
никакой одежды я не получил, а Лора после бурной перепалки унеслась
к Симпсон за поддержкой. Мне только этого и надо было. Завернувшись
в полотенце и оставляя на полу следы потных ног, я проник в свою
каюту, оделся в запасное и принялся понукать Веню, как понукают
лошадь. Скорее, черт, пока не засыпались! Взяли дежурную «бабочку»
– чего мелочиться, так и так Симпсон мне шею намылит.
Лес-водоем обмелел – это я увидел еще издали. А вблизи
оказалось, что странный цвет древесных стволов не игра светотени, а
самое настоящее известкование. Белые и серые тона легли на
первобытный лес, как будто кто-то сверху щедро присыпал его
известкой, только искорки кристаллов сверкали на солнце так, что
резало глаз. Что же это?.. Обычно я понимаю, когда Веня пытается
разыграть меня, а когда серьезен, и в этот раз сразу понял, что он
не разыгрывает, даже не думает разыгрывать, но, оказывается,
поверил в это не до конца... Да и как прикажете трактовать сей
феномен? Все, чему меня учили, вся геологическая наука, весь мой
полевой опыт рухнули ко всем чертям. Хлоп – и нет их, и
оказывается, что на этой паскудной планете иные законы природы, и
постигай их заново, если только планета разрешит… Мы посадили
«бабочку» на сером от известняка островке и принялись
осматриваться.
– Вот здесь я и был, – сказал Веня. – А вот отсюда, значит, я
и...
Он осекся. Древовидный хвощ, точнее, его местный аналог, был
весь покрыт коркой известняка. На том месте, где Веня отколол
образец, выросла целая друза прозрачных кристаллов, каждый в форме
параллелограмма, почти ромба. Но не исландский шпат привлек мое
внимание. В нескольких местах на стволе пучились наросты извести,
похожие на каповые, они шевелились, точно живые, они бугрились и
увеличивались в размере. Я стукнул один геологическим молотком,
чтобы убедиться в том, что и так видел: на стволе, возникая
непонятно откуда – не из атмосферы же, – бурно росла рыхлая влажная
известь, она быстро твердела, реагируя с углекислотой, и застывала
твердым панцирем. Да что же это такое...