Майкл сбежал вниз по ступенькам, пытаясь прийти в себя. Вечер обернулся совсем не так, как он рассчитывал. А забрезжившие лучи солнца, возвещающие о скором начале нового дня, вызвали еще большее раздражение. Он запустил руку в волосы и растрепал их. В ушах шумело от криков женщины.
Все же это оказалось ловушкой. Участвовала она в ней или оказалась только приманкой уже не имело значения. Он вляпался и отцу придется раскошелиться, чтобы вытащить его сухим из этой переделки.
— Что это, черт возьми, было? — он услышал голос Оуэна за спиной.
— Допустил оплошность, — раздраженно отозвался Майкл.
— Идем, мне нужно забыть этот чертов вечер.
Внезапно появившийся яркий солнечный свет больно резанул по глазам. Майкл со стоном перевернулся в постели, пряча голову под подушкой.
— Закройте шторы! — рявкнул он на слугу, посмевшего разбудить его таким неуместным способом. Но на требование хозяина никто не отозвался. Пришлось перевернуться и сесть, чтобы узреть того, кто посмел его ослушаться. Вопреки ожиданию, у окна стоял Харпер, личный слуга его отца. Крупный мужчина с грубыми чертами лица сопровождал его отца неотступно, где бы тот ни был.
— Вылезай, иначе Харпер вытащит тебя силой, — проскрежетал ледяной голос.
Майкл повернулся к восседавшему в кресле старику. С прямой, как трость, которую он сжимал в руках, спиной, тот сидел и хмуро сверлил взглядом чашку чая перед ним.
— Ужасный фарфор, — наконец, произнес он, переведя внимание на единственного отпрыска.
— Зачем ты пришел? — пытаясь до конца проснуться, спросил Майкл. Он встал с постели, накинул на голое тело халат восточного покроя и скрестил руки на груди.
— Этим утром меня посетила довольно приятная особа, которая поведала о событиях прошлой ночи.
Майкл поморщился. Он уже с трудом вспоминал то, что произошло. Что и говорить, они с Оуэном преуспели в попытке забыть недолгий вечер в Олмакс.
— И что же она тебе рассказала?
— Что ты набросился на юную леди в Олмакс! — герцог негодующе стукнул по полу тростью. — Подумать только! Я долго закрывал глаза на происходящее, все тебе прощал, но это переполнило чашу моего терпения.
Майкл передернул плечами как от холода. Что—то сквозило в тоне отца и это не было обычное его недовольство.
— Я не понимаю, что с тобой происходит, — с горечью проговорил герцог. — Разве я мало дал тебе?