– Вы ей понравились, – здесь за порядком следил юноша на вид
чуть помладше Альбы, лицом похожий на того, кто смотрел за енотами.
– Хотите погладить? Риис смирная, и если надо – я ее остановлю. Я
обученный природный маг.
Альба только бровь подняла.
– В тринадцать, что ли, поступил, чтобы уже диплом получить?
– А, нет, вы об этом… Я из Тимора, меня учил там Альфред Дик,
известный укротитель зверей. Он самого чжунского тигра дома держал,
между прочим! Так что вам ничего не грозит.
Ей грустно. И холодно.
Альба посмотрела на пантеру. А ведь наверняка она откуда-то с
юга…
Шерсть зверя была мягкой и теплой. Альба провела рукой раз,
другой, словно надеясь так передать часть тепла.
– Мама, смотри, тетя гладит кису! И я хочу гладить кису!
Хочу-хочу-хочу!
Ответ матери заглушил еще более громкий вопль дитяти,
возжелавшего непременно повторить то, что сделала Альба.
Пантера фыркнула, словно показывая свое отношение к ситуации, на
секунду ткнулась в руку Альбы носом – и вальяжной походкой
направилась к своей лежанке, даже не посмотрев в сторону начавшего
истерику ребенка.
Слушать вопли Альбе не хотелось и она, бросив последний взгляд
на пантеру, вышла из шатра.
– Жаль что ее нельзя отпустить на волю, – проговорила она
негромко.
Воля. Нет есть. Нет спать. Бежать. Драться. Всегда.
– Пожалуй, – согласилась Альба.
Но все равно... Вот так слушать вопли, видеть тянущиеся к тебе
руки… Хотя и правда – если что-то и менять, то надо забрать к себе
в дом. Когда этот дом будет, мда.
Альба думала было пропустить последний шатер. Все-таки и времени
осталось не так много, да и видеть грустные глаза какого-нибудь еще
вольного зверя, теперь ведущего сытую, но ограниченную жизнь, не
хотелось.
Идти. Туда. Говорить.
Что?
В разум посыпались образы. Альба почувствовала, что виски
начинает ломить. Слишком много усердия, слишком яркие чувства. Но
главным было что кто-то рядом хотел… поговорить? Или она должна
была с кем-то поговорить? Понять было тяжело.
Ладно. Но быстро.
Третий шатер оказался самым шумным. И потому что тут было немало
зрителей, и потому что тут вместо пары енотов или одной пантеры
вдоль стен стояли ряды клеток со всякой живностью, в основном
чешуйчатой или пернатой. Разноцветные ящерицы, яркие южные птицы,
немного северных сов и филинов, и, в самой дальней части шатра, за
другой клеткой с какой-то маленькой беленькой пичугой, сидел
крупный ястреб. Птица даже на взгляд плохо разбиравшейся в этом
Альбы была больной – перья потускнели и кое-где и вовсе выпали, а
одно крыло, казалось, отличалось от другого. Но стоило подойти
ближе, как хищник повернул голову даже не к ней, а к Хамлу, и
что-то заклекотал.