А его новоиспечённая жена уже дрожала от холода. Как хоть её
зовут? Не «эй» же называть! Хотя, он шут, а от шута вряд ли кто
ожидает вежливости.
Раздумья не мешали ему осматриваться во дворце. Согреться на
таком морозе можно либо если всю ночь не присаживаться, а ходить
или, допустим, танцевать. Либо можно попробовать придвинуться друг
к другу плотнее и накрыться обоим двумя шубами. Но это он оставит
напоследок. Вряд ли девушка, грозившаяся его убить, согласиться
сидеть с ним почти в обнимку.
А значит остаётся первый способ. Вот только как бы это ещё
донести до его жены. Мик вытащил из-за пазухи свирель (не зря,
всё-таки, взял, оказывается) и подул. На морозе она жалобно
зазвенела. Не отморозить бы пальцы и губы, пока будет играть.
Девушка посмотрела на него, кажется даже с интересом. Поэтому Мик
улыбнулся уголками губ и сказал:
- Давай танцевать.
Нирианна
От холода уже сводило ноги, а, самое главное, он, казалось,
проникал в душу, уговаривая сдаться. Зачем бороться? Какой в этом
смысл? Нири в сотый раз напоминала себе о мести, но и это уже почти
не помогало. Она понимала, что в Ледяном Дворце один на один с
дурачком, никакой надежды у неё нет. Поэтому, когда услышала
странные звуки, даже сначала не поняла, что это и откуда. И только
потом подняла глаза на шута.
Нет, он точно блаженный. В таком холоде больше делать нечего,
кроме как на свирели играть. А потом он произнёс:
- Давай танцевать, - и протянул ей руку. Она покачала головой.
Зачем? Она ещё не настолько безумна.
А шут вдруг перестал играть, вздохнул и посмотрел на неё, как ей
показалось, с укором.
- Красавица, я не знаю, как тебя зовут, но если ты хочешь
насмерть замёрзнуть к утру, можешь и дальше стоять и смотреть в
одну точку.
Нири вздрогнула и посмотрела на шута. Может ли такое быть, что
он вовсе не тот дурачок, которым показался ей? Его глаза смотрели
строго и немного печально. А вот безумия там не было ни на каплю.
На секунду вновь стало страшно. Но сталь кинжала холодила кожу под
платьем. Если бы он хотел с ней что-то сотворить, то уже показал бы
свои намерения. Поэтому, помедлив чуть-чуть, Нири тихо
ответила:
- Я – Нирианна, можно просто Нири.
- Мик, - кивнул шут. Бубенцы на его колпаке снова звякнули, но
лицо при этом оставалось прежним. Никаких гримас и ужимок. – Давай,
танцуй. Иначе, Нири, ты замёрзнешь здесь ещё до утра. – И он снова
поднёс к губам свирель.