Обтекаемыми общими фразами меня убедить не получится и отец
должен был это знать. Что же он задумал?
— А заглянуть в прошлое или настоящее не судьба? — из вежливости
поддержал я разговор, — гвардеец ты или кто? Спроси своего
государя.
— Я же сказала, что не могу!!!
— Почему?
— Потому что по документам я не гвардеец, а никто! Пустое место!
Видишь ли, Артем, не все гвардейцы являются телохранителями
государя. По сути своей, гвардейцы это избранные простолюдины, с
которыми государь делится своей силой в обмен на исполнение его
задания. Охрана, устранение, похищение, спасение... мы его руки. И
есть руки видимые, а есть те, знать о которых никто не должен.
— И я твое задание? — уловил я суть из внезапно искреннего
потока информации.
Явно проникшись моей тайной, Зверева приоткрылась в ответ, и эта
черта, которую я в ней никогда раньше не замечал, мне определенно
импонировала.
— Да, — обреченно выдохнула Зверева, — первое задание.
— Сочувствую, — искренне отозвался я.
— Спасибо.
— А тебе разве можно об этом рассказывать?
— Тебе знать можно, — выдохнула девушка и равнодушно добавила, —
а вот тебя казнят если растреплешь кому.
— Обожаю лишние секреты, — саркастично улыбнулся я, но за
откровенность был искренне благодарен, — то есть штатные гвардейцы
о вас не знают?
— Разумеется, нет, — дернула рукой Зверева, — Никто не знает
настоящую силу и численность гвардейцев государя, а оттого они и
являются столь эффективным защитным инструментом правящей фамилии.
Ведь подчиняются гвардейцы только действующему государю. Прохор был
внутренним инструктором до назначения телохранителем Сергея
Леонтьевича. Его лицо и статус общественности не известны. Я с
Кириллом тренировалась в особом отделе и восемь лет назад мы были,
по сути, новобранцами.
— То есть о том, что государь защищает род Соколовых никто не
знает? — вычленил я главный факт и уложил его на полочку к особо
ценным данным.
— Никто посторонний, — охотно подтвердила Зверева.
— И с ним, получается, ты тоже не знакома? — кивнул я на
небольшой монитор охранной системы на стене.
Следом за моими словами раздался звонок и на экране подсветилось
изображение с наружной камеры.
Угрожающего вида амбал в спортивной белой футболке и шортах
стоял по стойке смирно, заложив руки за спину.
Остроконечные черты и взгляд уставшей бешеной собаки выдавали в
нем гвардейца. Одного из десяти наказанных бедолаг, которые до
этого предпочитали незримо плестись позади, а не нагло звонить в
дверь.