— Лёгочный задых у него. Это от здешней пыли.
— Понятно, вы можете идти, Стефен.
Фальшивый юноша поклонился и ринулся к раскрытой книге, лежащей на специальной подставке. Произнёс два коротких слова-заклинания, и её страницы замелькали, пока свет, исходящий от руки молодого человека не погас, и книга не раскрылась на нужной странице.
— Третий стеллаж пятая полка, — звонко отчеканил Стефен и три раза громко хлопнул в ладоши.
Приставная лестница ожила и, кряхтя, как старый истопник, двинулась к нужному стеллажу. Я смотрела на всё, открыв рот. Даже отодвинулась в сторону, чтобы ненароком не очутиться на пути деревянного служителя библиотеки.
Стефен проворно забрался по ступеням и, что-то пробурчав себе под нос, выудил из недр полки тоненький свиток.
— Вот здесь можно посмотреть, ваша милость. Про белоснежную напасть мало пишут, редкая это болезнь.
— Спасибо, я посмотрю.
— А я пока, с вашего позволения, ещё что поищу. Но, простите за то, что влезаю не в своё дело, об этом лучше знахарку спросите. Кассандру. Она к её величеству раз в неделю ходит. Говорят, на деньги жадна, не устоит перед мешочком золотых совиров.
Стефен говорил быстро, бросая на меня тревожные взгляды, словно боялся, что я сейчас дам ему пощёчину.
— Почему ты всё это мне говоришь? Мы ведь не были раньше знакомы.
— Ах, ваша милость, я обожаю книги и фолианты. Готов жизнь на них положить! Да только почти никто здесь этим богатством, — он оглядел стеллажи с радостным восторгом, — не интересуется. Кроме...
— Кроме кого? — спросила я, почуяв что-то интересное.
— Меня, например, — раздался за спиной знакомый насмешливый тенор. Я почувствовала себя до крайности глупо и от того покраснела до кончиков ушей.
— Доброе утро, ваше высочество! — обернулась я с глупым видом, пряча глаза. И, как назло, это высокомерное высочество заметил в моих руках брошюру.
— Дайте полюбопытствовать! А, это же трактат о немощах, я как раз за ним сюда и шёл. Позволите?
Я честно хотела сказать «нет», но понимала, что язвительность и неуважение к особе королевской крови в присутствии слуг замка будет расценено, как измена власти. Подрыв её устоев.
«Как бы не пришлось пожалеть всерьёз», — вспомнились мне стола Великого Магистра и его улыбка на тонких губах. А в глазах — предвкушение суда над ведьмами.