А ведь поначалу показалось, что вышла какая-то шняга, за которую фанаты Мёба освистают, тухлятиной забросав. Все написанное было каким-то… меренговым. Романтичным, хрупким и, несмотря на привычный жесткий рóковый ритм, очень женским. По крайней мере, именно так думал о новой песне сам Пауль и именно такими словами он предварил ее первое представление своей команде. Предварил и, как всегда, в такие минуты смущаясь, запел:
Ты сладкая грёза и хрупкое счастье,Невинная дева-мечта,И зверем покорным сдаюсь твоей властиЯ каждую ночь неспроста.
Когда прозвучала последняя нота, Пауль отложил гитару. Повисла пауза. Он зашарил взглядом по лицам друзей… И тут вдруг стало ясно, что Труди смотрит на него широко раскрытыми глазами, в которых, кажется, что-то даже предательски поблескивает. А барабанщик Зиг и его брат-близнец Заг — бас-гитарист группы — имеют одинаковый офигело-восторженный вид.
— Это круто, чувак, — сказал тогда Заген.
— Очешуенная рок-баллада вышла! — подтвердил Зигвард и саданул кулаком по столу, за которым сидел, — только гул пошел.
А Труди просто внезапно расцеловала Пауля в обе щеки, шепнув что-то про новую ступень и будущее… И ведь как в воду глядела, паршивка такая! Все-таки правы те, кто говорит, что у баб интуиция похлеще нюха волков-оборотней работает!
И ведь что поразительно: за все за это надо было благодарить десерт! Сладкое совершенство под названием меренги, от которых Пауль попал в натуральную зависимость — почище наркотической! Так что, уезжая на гастроли, он теперь скучал даже не по удобной постели, не по привычной домашней студии, не по собственной качалке в цокольном этаже собственного же дома, а именно по этим снежно-белым или нежно-розовым загогулинкам.
В том числе и потому, что вскоре стало ясно: делать меренги по-настоящему вкусными — хрустящими снаружи и нежными, воздушными и рассыпчатыми внутри — умели далеко не везде. Слишком часто Пауль, не имея сил удержаться, заказывал эти пирожные в ресторанах или в специализированных кондитерских в тех городах, где в тот момент гастролировал — и в итоге выбрасывал с руганью. Внешне зачастую совершенно такие же или, напротив, куда более хитросделанные и щедро украшенные, внутри эти творения других кондитеров сплошь и рядом оказывались настоящей ловушкой. Масса, превращаясь во рту в невыносимо сладкий цемент, намертво склеивала челюсти и вязла в зубах. Так что Пауль всегда бывал нереально рад, когда из дома ему присылали внезапные гостинцы — аккуратные коробочки с домашними меренгами… Маленькими, крышесносно пахнущими, совершенными.