- Так что же это такое, Карл? – волнуясь, воскликнул профессор.
– Насколько мне известно из легенд и сказок, упыри пьют
человеческую кровь.
- Да, это кровь, Волли, - величаво кивнул старик. – Но она лишь
«инструмент», с помощью которого древние кровососы поглощали саму
Жизнь своей жертвы, поддерживая себя в неизменном состоянии на
протяжении тысячелетий! Да они, я знаю точно, и сейчас топчут нашу
многострадальную землю. Только за тысячелетия они научились отлично
маскироваться…
- Да и черт бы с ними, с упырями этими! – ругнулся Хорст. – Вот
только, как выделить и измерить эту самую неведомую «субстанцию
жизни»?
- Смешной вопрос, - с отчетливой ноткой безумия рассмеялся
«главный эзотерик» Рейха. Ответ же лежит на самой поверхности! Чем
меряется человеческая жизнь?
- Ну, не знаю… - Пожал плечами Волли. – Прожитыми годами? –
брякнул он первое что пришло в голову.
- Браво, мой мальчик! – хлопнул в ладоши Карл. – Не важно –
минутами, месяцами или годами измеряется время. А вот Временем
измеряется сама Жизнь!
[1] Вайстор – псевдоним, под которым
Виллигут вступил в ряды СС. Одно из имен скандинавского бога
Одина.
[2] Вотанизм или одинизм - расовая
религия. Названо по имени верховного божества в верованиях древних
германцев - Вотана, известного также как Один - владыка
воинств.
[3] С. П. Шевырев, Поездка в
Кирилло-Белозерский монастырь, ч. II, М. 1850, стр. 33
Июль 1941 г.
СССР
Где-то в районе Смоленска
Да, чего и говорить: тишина на передовой - очень редкий
зверек... Даже старшина Наливайко где-то затихарился, позабыв о
поливе нескончаемой трехэтажной бранью своих нерасторопных,
неуклюжих и косоруких бойцов… Тоже, видать, проникся установившейся
тишиной… Когда еще такая минутка выдастся? Может быть, и никогда…
Да и солнышко в кои-то веки прорезалось сквозь ненастные грозовые
тучи, неожиданно щедро плеснув животворящим теплом на раскисшую от
дождей землю. Окончательно грязь не высушило, конечно, но всё равно
– приятно, прямо божья благодать! Жучки разные откуда-то из своих
подземных нор повылазили, птички запело – словно и войны никакой
нет. В общем живи и радуйся: пуля не свистит, вода с неба за
шиворот не льет и папироска так убаюкивающе шкворчит...
Вот под этим ласковым солнышком, да в благословенной тишине, на
слегка подсохшем и хорошо прогретом солнцем пригорке, красноармейца
Фёдора Балашова и разморило. Развалился он на основательно
извазгданной в грязи скатке, закрыв глаза и раскидав «по сторонам»
основательно натруженные саперной лопаткой руки. Только время от
времени подносил к губам измохраченный кончик тлеющей самокрутки,
да сплевывал лениво на траву горькие крошки махры.