- Ну - баранки гну, - передразнил Балашова дед. - Родина - это
Отчизна. Дом отчий, то ись! А мы все - дети её. Непутёвые, как ты,
Федька, но родные. Родина - это мы и есть, и дети наши, и
внуки-правнуки, и те, кто после них будет. Я ить тож, покуда
зеленый был, не понимал...- Фомич вновь усмехнулся, отер тыльной
стороной ладони губы, сметая с них крошки махры. – А вот жись
прожив, кое что кумекать на этот счет научилси… - Старик замолчал,
напряженно к чему-то прислушиваясь. В звенящей тишине слышалось
низкое басовитое гудение.
- Федька, слышь? - Толкнул он локтем в бок Балашова.
- Вот и покурили… - Фёдор сделал несколько торопливых глубоких
затяжек и недовольно воткнул в землю недокуренный бычок.
- Воздух!!! - во всю глотку закричал старик. – Фрицы летять!
- Воздух!!! Воздух!!! Воздух!!! - Эхом пронеслось вдоль линии
окопов.
Гул нарастал, приближался, заставляя тревожно трепыхаться
чему-то внутри.
- Давай к окопам! - Фомич, по-старчески кряхтя, поднялся на
ноги. - Сейчас тут ахнет!
- Фомич, а ты куда? Ты ж пожил уже… - не удержавшись, съязвил
Фёдор. – Смерти не боишься…
- Дурак, ты, Федька, хоть и ученый оболтус! – Фомич,
пригнувшись, побежал в сторону окопов.
- Дед! Ты чего, шуток не понимаешь?! - поднимаясь на ноги,
прокричал вдогонку удаляющемуся Фомичу Балашов.
В ответ дед только махнул рукой - давай, дескать, быстрее.
Первый взрыв бухнул где-то далеко. Земля испуганно дрогнула. Ввысь
взвился черный столб дыма и огня. Это подстегнуло Федора - он тоже
пригнулся и быстро побежал вслед за Фомичом. С каждой секундой
взрывы раздавались всё ближе и ближе. Земля уже ходила ходуном, а
жирным дымом заволокло всё небо. Запыхавшийся Фёдор спрыгнул в
окоп, чуть не свалившись на голову Фомичу.
- Полегче, - проворчал дед, - ишь, прыткий какой! Задавишь деда
– меня потом родня на том свете засмеёт.
- Не ворчи, старый, я ж не специально, - огрызнулся Балашов. -
Ты так заховался, что тебя сверху и не видать. Вот, тля!!! -
выругался Фёдор, отчего-то похлопав себя по карманам. - Винтовку-то
на пригорке оставил, растяпа!
- Не боись, Федька, авось в нее бонба и не попадёт, - «утешил»
парня Фомич.
- Как же, на авось надейся, а за потерю оружия с меня «по всей
строгости» спросят! А мне под трибунал как-то «не с руки»! -
крикнул Балашов, зайцем выпрыгивая из окопа.