С квартиры пришлось съехать, на его место ребята взяли другого.
Он сам предложил это и они не спорили, да и с чего бы, они не были
друзьями, так — приятели, однокурсники. Спустя две недели деньги у
него кончились подчистую, есть удавалось не каждый день, а спать
где придётся.
Зазвонил телефон. Миша.
— Ты как, приедешь?
— Приеду, сказал же.
— А на проезд у тебя есть деньги?
— Наскреб. На проезд есть, больше ни на что нет, так что извини,
приеду с пустыми руками.
— Да, да, ты говорил. Фигня, ничего не надо, так приезжай. Я что
звоню? Спросить: может тебе скинуть пару копеек на карту, а?
— Да не, не надо, — скрепя сердце отказался Саша. — У меня все
норм. Завтра собеседование, так что скоро заработаю, все в
порядке.
— Ну ладно. Ты смотри. Если что, не стесняйся. И приезжай!
Обязательно!
— Ага, — пробормотал Саша, собираясь отключиться, когда Миша
произнес:
— Анюта приедет, кстати.
— Твою же мать! — протяжно выругался Саша и остановился.
— А что? Она же вроде тебе нравилась?
— Ага... — он как-раз остановился напротив стеклянной витрины и
теперь хорошо видел себя с ног до головы: рваные джинсы, кроссы,
еще вполне ничего, а выше какая-то рвань. Ужас. — Я споткнулся
просто. Ладно, увидимся вечером.
Он засунул телефон в карман и вздохнул. Может не ехать? Живот
заурчал требовательно и грустно. Вчера завхоз зажарил ему яичницу и
добавил божм пакет с хлебом и чаем. Но это было вчера. А у Миши
будет шашлык... нет, не ехать не вариант! Так и вовсе можно
сдохнуть с голода. А если купить еще и футболку?! Он машинально
прикоснулся к карману. Всего то тысяча. На что ее хватит при наших
ценах?
Рынок шумел. Ряды торговок переливались огруцами, тепличными
помидорами и свежей клубникой. Саша нырнул поскорее от этого
продуктового разврата вглубь, к одноэтажным магазинам. В Забавных
Ценах он осмотрел полки взглядом рачительной торговки. В большой
корзине валялись футболки, страшные, как смерть.
Рубашки висели на вешалках вдоль стены. Он пошел, рассматривая
цены. Что-то более-менее дешевое имело желтоватый оттенок и
печальные катышки, ёжиками украшающие её бока.
Аня, или работа?! Он тяжело вздохнул, как бабушка, когда
говорила свое любимое: жизнь сложна! Да уж, жизнь сложна.
Он решительно снял белую рубашку без желтизны. Ане скажет, что
приехал прямо с работы. Или ничего не скажет, а в следующий раз
приедет в новой вещи. Или может и хорошо, что он одет как бомж. Она
хмыкнет и отвернется, а так завязался бы разговор, а пригласить её
на свидание нет ни времени, ни денег.