— Две тысячи! — объявила блондинка
Саша вынырнул из своих мыслей:
— Две? На ценнике же тысяча!
— Это не ценник, это номер секции, тысяча десятая стойка, а
ценник крупный, на воротнике пристегнут, — проговорила девушка и
только тут Саша обратил внимание на круглую картинку.
Мда. Он оставил рубашку и быстро вышел на улицу. Жар обдал его с
ног до головы. Надо посмотреть еще... что-то да найдется.
Спустя час Саша признал, что тысяча это не сумма на которую
можно купить футболку и рубашку, или даже одну хорошую рубашку. В
отчаянии он присел на заборчик. В голове зазвенело — от голода и
жары. Он вытер лоб.
— Тебе плохо что-то ли? — женщина остановилась рядом с ним .- На
вот, попей. На такой жаре тяжело...
Пока Саша пил, она стояла рядом, обмахивалась своим товаром. На
длинном шесте, на манер древних коробейников у нее были вывешены
какие-то вещи. Когда она перевернула свою выставку другой стороной,
прямо перед его носом оказалась белоснежная рубашка.
— Продаете? — Саша кивнул на нее.
— Ага... надо?
— Сколько стоит? — спросил он с замиранием сердца.
— За триста отдам. Если возьмешь, отдам еще эту футболку за
двести.
— А что так дешево? — пискнул он, не веря своему счастью.
— Тю! Так они ж ношеные! Не новые. Но качество хорошее, — и она
скинула шест, уперев его в землю, — Вот, гляди.
Саша внимательно осмотрел рубашку. Ткань тонкая, дорогая. Под
воротничком крошечное бурое пятнышко, на воротничке белым вышита
буква П, но её почти не видно, если не приглядываться.
— Примеришь? — с надеждой спросила женщина.
Вещь села хорошо. Может чуть великовата, но если завернуть
рукава, то вполне хорошо.
— Это с покойников? — вдруг подумал он вслух.
— Не, эту я можно сказать нашла...
Увидев, что он вопросительно смотрит, женщина пояснила:
— На днях у вокзала двое мужиков с парнишкой подрались. Мужики
такие... странные какие-то... — она вдруг поёжилась, будто от
холода. — Морды не видела, но сами прям — бр-р! Че случилось у них,
врать не буду, не знаю. Парень от них вывернулся и сбежал, из
рубашки вывернулся прям. Они за ним. Ну а я рубашку подняла.
Зашила, постирала. Что пропадать хорошей вещи. Видишь, всё честно
тебе говорю. Ну, возьмешь? — с надеждой спросила она.
Саша кивнул:
— Возьму. И футболку возьму.
На станцию Светлово он приехал в четыре. Вместе с ним на перрон
выкатилась толпа бабулек, женщин в шляпах, гомонящих детей.