На ведущей в подземелье лестнице пахло затхлостью. Ступени
уходили в кромешную темноту, навевающую мысли о таящихся в ней
злобных тварях и прочих радостях жизни. Как в компьютерных играх,
блин. Возникло ощущение, что сейчас я нашарю на какой-нибудь стене
факел, нажму кнопочку и подземелье осветится тусклым светом. Но
никаких факелов тут, разумеется, не было.
Я создал небольшой светящийся шар, как делал в шахте. Ступени
под нашими ногами и стены вокруг стали различимы, но на большее
огонька не хватило. Такое ощущение, что тьма подземелья выпивает
свет, словно живая.
Неожиданно нога моя на чем-то поскользнулась, я взмахнул руками
и с трудом удержал равновесие. Не хватало еще грохнуться и
спуститься с лестницы методом Винни-Пуха, попутно что-нибудь себе
сломав. Ступени стали скользкими, словно от какой-то слизи. Ощупав
стену пещеры, я понял, что она тоже покрыта какой-то гадостью.
Поднес руку к глазам — пальцы покрывала темно-красная субстанция.
Не нравится мне все это.
Вдруг в конце туннеля, то есть внизу, показался свет. Он не шел
из какого-то конкретного источника, светились будто бы сами стены.
Я с удивлением погасил магический фонарь.
Оказалось, мы уже почти у подножия лестницы. Ступени привел нас
в какой-то зал, в центре и по бокам которого возвышались каменные
статуи. Стены покрывала все та же красная слизь, она же и
светилась, тускло, словно фонарь, на который кто-то набросил
покрывало. Статуи не пощадило время, камень зарос мхом, кое-где
отвалились куски. Хотя красная слизь на них не заползла, что
странно. Четыре воина с мечом и мужчина в мантии с капюшоном в три
человеческих роста смотрели на нас черными провалами вместо глаз.
Может, конечно, глаза статуям сделали из драгоценных камней и их
кто-то выковырял, но у меня создалось жуткое ощущение, что так и
было задумано. И что в пустых глазницах не просто ничего нет, там
засела чернота, которая пристально смотрит на нас.
Я почувствовал, как Лидия сжала мою руку, и понял, что ей тоже
не по себе. Даже некромант Игорь, которому по профессии положено
иметь дело со всем жутким, выглядел напуганным. Только Покровский,
казалось, испытывал полный восторг от этого места.
— Мы пришли, — прошептал он, проведя рукой по стене. Рука тут же
испачкалась алым. — Это оно, то самое место.