Это утро значительно отличалось от всех предыдущих в этом
доме. Хотя бы тем, что впервые проснулась Кристина не в одиночестве.
Под ухом вздымалось горячее, мерно дышащее тело, ладонь ее
беззаботно покоилась у графа на животе, а сама Кристина вдруг оказалась до
неприличия тесно прижата к своему защитнику. Мужчина обнимал ее… И не сказать,
что сей неожиданный факт ей неприятен – ей вполне уютно, хорошо и удобно. И
почему-то ни на секунду не возникло мысли, что в столь приятное положение ее
затащили силком; почему-то ни на секунду она не усомнилась, что сама нашла себе
столь теплое местечко на просторной кровати, добрая половина которой пустует за
спиной.
Кристина не возмутилась – скорее, озадачилась. И часто она так
спит? Граф всегда вставал и уходил задолго до ее пробуждения, но ни разу ни
словом, ни взглядом не обмолвился о столь недопустимо тесном ночном
времяпровождении для молодой порядочной девушки и взрослого мужчины. И все-таки
рука, обнимающая ее, могла поведать, что подобное случилось не впервые, и сам
господин граф совсем не против, что кто-то доставляет ему дискомфорт,
примостившись на его плече.
Кристина чуть приподнялась и осторожно выбралась из-под
тяжелой руки.
Ей бы отползти на приличное расстояние, встать, умыться, причесаться,
наконец, но, пользуясь тем, что ее не видят, Кристина невольно залюбовалась
спящим мужчиной. С интересом и неким любопытством разглядывала она смуглое лицо
– немного напряженное, отрешенное, будто и сейчас, в мире грез, он готовится
вступить в бой с любым, кто посягнет на его бедовую подопечную. Густые черные
брови его чуть хмурятся, на лбу лежит напряженная морщинка – Кристина не
удержалась, легонько коснулась ее, разглаживая, и хмурость его, напряжение тут
же исчезли, и что-то мальчишеское, задорное проступило на его лице, заставляя
ее улыбнуться.
Красивый. Сильный. Смелый.
Она вспомнила их первую встречу – тогда он здорово напугал
ее! Ни ласки, ни доброты, ни тепла, ни даже элементарного сочувствия не было в
его глазах, – одно лишь презрение и бесконечный холод… Сейчас все изменилось, и
даже в эту минуту, когда он просто спит, она чувствует его заботу и защиту.
И все же, почему? Зачем он так яростно ее оберегает? Зачем
защищает от Филиппа, Милоша и себя самой? Разве должна его волновать судьба
какой-то опороченной девчонки, живущей на другом конце страны? Разве стоит она
того, чтобы бросать все свои дела и мчаться за тридевять земель вытаскивать ее
из очередной скверной истории? Разве стоит она того, чтобы приводить ее в свой
дом? И все же привел. В свой дом, в свою спальню, на свое плечо. Вот так вот
просто, без всякой пошлой подоплеки, абсолютно ничего не требуя взамен. Почему?
Неужели Морис прав был, когда уверял, что она нравится графу? Как женщина.