От одного его взгляда Кристина задрожала еще больше, но ни одной
попытки не предприняла ни отбиться, ни хотя бы руку его с себя убрать.
А он смотрел затуманенным, осоловевшим взглядом, как вздымаются
от волнения и, наверное, страха, небольшие ее груди, проступая сквозь ткань острыми
твердыми вершинками. Доведенный до каменного состояния «друг» в штанах
болезненно ноет и просится на волю – Этьен хочет эту женщину. Здесь. Сейчас.
Немедленно. Несмотря на все клятвы, данные ей.
- Кристина, твою ж мать! – выкрикнул он, как ошпаренный
подхватился, и через мгновенье пулей выскочил из комнаты.
И что это было?
Оставшись одна в чужой постели, Кристина привстала и лихорадочно
прижала к груди коленки.
Ее трясло. Вот только не от страха, а от непонятного,
незнакомого ей чувства. Это не было страхом, не было отвращением или чувством
чего-то мерзкого и неправильного, – это не те ощущения, которые так хорошо
знакомы ей благодаря Филиппу и его помощникам. Но и на теплые чувства, которые
она когда-то испытывала к Камилю, это тоже не было похоже. Ей показалось, что
вместе с графом ушло тепло, и трясет ее теперь от дикого холода одиночества. Губы
ее до сих пор горели, непривыкшие к такому напору, перед глазами все еще его
взгляд мерещился – темный, голодный, дикий… Так не похоже это на ее графа –
всегда собранного, предельно сдержанного и заботливого.
А на ее ночной сорочке затерялись легкие нотки лаванды –
запах ее мужчины…
Да, ее! Нет запаха для нее теперь роднее и желанней! Кристина
обхватила себя за плечи, пытаясь утихомирить взбесившееся тело, за несколько
минут позабывшее и о пережитом насилии, и об унижении… Больше всего на свете ей
хотелось, чтобы граф сейчас же, немедленно вернулся и обнял ее – вот теперь она
точно знает, что только он один способен излечить ее от страхов; он
единственный, чьи прикосновения нужны ей как воздух. Она его не боится, она
желает этого мужчину так же сильно, как и он ее.
И от этого осознания новая волна пронзительной дрожи
прошлась по телу; хотелось улыбаться, смеяться, – наверно, он решит, что она
сошла с ума, когда вернется и увидит ее блаженную, счастливую улыбку… И пусть –
она влюблена. Она безумно влюблена в этого человека, и это, кажется, не так уж безнадежно.