День первый. Утро.
Подпрыгивая по ямам, подъезжала к городским воротам неприметная
карета, покрытая толстым слоем дорожной пыли. Оборванец в соломенной шляпе
подстегнул коней; в карете молодой улыбчивый мсье уложил к себе на колени
рыженькую красотку.
- Подъезжаем, - негромко проговорил Морис Кристине. – Ничего
не бойся – мы рядом, в обиду тебя не дадим.
- Я справлюсь, - улыбнулась она ему в ответ. – Не
волнуйтесь.
Улыбка улыбкой, а саму всю трясет от волнения и страха! И
Морис это видит.
- Крииис, - протянул он, поглаживая ее плечо. – Так не
пойдет. Где наша смелая девочка, которую мы увозили из Абервика?
- Все в порядке, Морис. Правда. Я сейчас соберусь.
Вдох, выдох… Да, страшно. Страшно от воспоминаний тех
событий, что заставили ее бежать из столицы. Страшно от мысли, что сейчас
Филипп их ждет. Страшно. Но там, снаружи, на виду у всех ее жених подстегивает
коней – ради него она обязана взять себя в руки и сделать все в точности, как
обговорено.
Через несколько минут карета замедлила ход, а потом и вовсе
остановилась.
- Добрый день, господа, - просунулась в дверцу голова
стражника. – Кто такие, откуда? Куда едете?
- Граф Анри де Леронд, - учтиво проговорил Морис, а потом
кивнул на Кристину: – А это моя…
Рыжеволосая красотка призывно потянулась к своему
«любовнику». Чувствуя, как пожирает ее взглядом любопытный стражник, Кристина
выгнулась по-кошачьи, демонстрируя в лучших ракурсах затянутую в корсет грудь и
«случайно» оголившиеся стройные ножки – несчастный и вовсе, кажется, позабыл,
что находится на службе.
- Ну же, милый! – звонко рассмеялась Кристина. – Кто я для
тебя?
- А это мой ангел… Моя Мадлен! – улыбнулся Морис, одаривая
возлежащую в его объятиях красотку нежным взором. – Хочу показать моей крошке
столицу.
- Что ж, - понимающе закивал стражник, не сводя глаз с
Кристины, - добро пожаловать в самый красивый город на земле, господин де
Леронд! Надеюсь, Вам и Вашей спутнице здесь очень понравится!
- О, непременно! – лаская девушку плотоядным взором, перебирая
огненно-рыжие пряди ее парика, проговорил граф-Морис, а потом для большей достоверности
добавил, уже заранее предвкушая, как рвет и мечет наследник, который невольно
слушает непринужденный разговор и не имеет никакой возможности в этот разговор
встрять: – А не подскажете ли, любезнейший, есть ли в вашем чудесном городе
какая-нибудь гостиница, достойная моей прелестницы?