– Смертоубийства?
– Они, родимые. И сам знаешь,
почему.
Митя догадывался. «Сытинское» дело
полгода назад. Тогда в работном доме в Сытинском переулке нашли
восемь трупов, и во многом благодаря ему, Дмитрию Самарину, дело
раскрыли по горячим следам. Коллеги говорили о редком чутье, а Митя
считал, что ему просто повезло.
– Возьмёшь дело в свои руки. Надеюсь
на тебя, Самарин. Троих человек тебе в подчинение выделю. Больше
пока не могу, уж не обессудь. Но если хорошо себя покажете, то
похлопочу, чтобы расширили штат. В общем, с нового года и отдел
себе принимай новый – Смертный.
– Может, Убийственный, Карл Иванович?
Или Убойный? «Смертный» слишком зловеще звучит.
– Как хочешь называйся, главное
результат покажи.
Дмитрий вспоминал и этот разговор,
пока автомобиль неторопливо пробирался по заснеженным улицам
Москвы. Слева – синий отсвет в стёклах, справа – красный. Это ещё
лет шесть назад вышло цветовое предписание к государственным и
общественным экипажам – конным и автомобильным. У полицейских
выездов два фонаря – синий и красный, у пожарных – оранжевый, у
скорых медиков – белый. У извозчиков зелёный должен гореть, если
экипаж свободен. Кстати, удобно оказалось. Сразу видно, кто едет и
торопится ли, если в придачу есть звуковое сопровождение.
Тут, правда, промашка вышла. По звуку
предписаний не выпустили, и начали все придумывать кто во что
горазд. Пожарные себе трубные рога на транспорт установили – звук
низкий, тревожный от них выходит. Врачи, напротив, партию особых
колокольчиков заказали – с высоким, зудящим голосом, ни у кого
таких больше нет.
А полиция что? Купила по дешёвке
партию артефактов… с собачьим воем. Тогда, в начале Великой войны,
магия ещё предметом роскоши не считалась. От того воя полицейские
лошади, конечно, неслись как на скачках. Однако люди и животные по
всей Москве шарахались, как от прокажённых. Нескольких насмерть в
суматохе передавило. За эти завывания московских полицейских даже
прозвали «псами государевыми». Обидно. И стилистически неверно,
кстати. Полиция давно подчиняется не Государю, а Правительству.
Император уже лет пятнадцать назад начал от светских дел отходить
после смерти наследника, и сейчас государственным устройством вовсе
не занимается, лишь духовными деяниями и благотворительностью.