- Так, слушаю внимательно.
- И это правильно, – влет отозвался Беньямин, оскалив в ухмылке
ровные белые зубы, – объект едва не отдал черту душу, но видно у
дьявола на него иные планы… пока… Говорят, поначалу он напоминал
кожаный мешок с переломанными костями. Как целители смогли его
вытащить… – истинное чудо. Все лето операции, потом реабилитация. А
неделю назад его вызвал на аудиенцию сам Хирохито. К сожалению,
харакири ему делать не приказали. А напротив, повысили аж до
адмирала и выделили целый фрегат и три корвета. Затем эскадра
пропала с радаров. Где они сейчас, мне пока не известно.
- Что думаешь? Какие предположения?
- Большая часть аякаси была перебита вами в Поянху. Сам Асано –
наполовину инвалид и в бой не полезет. Значит, будет вербовать
новых одержимых. Удалось кое-что разузнать про прежних бойцов. Кто
они, откуда…
- И?
- Пока не могу утверждать с гарантией, но есть вероятность, что
это бывшие шиноби из той же банды, что атаковала вас на выпускном
балу. Видимо, у них были нужные качества для удержания
энергомонстра в себе. Но они кончились. В клане убийц, кроме трех
стариков, не осталось мужчин. Только дети и женщины.
- Они сами себя наказали…
- Не буду спорить…
- Что-то еще?
- А этого мало? Я-то думал…, – он постучал пальцами по
подлокотнику и добавил, – Ну, разве что… В штабе японского флота
очень недовольны усилением Асано. Под него создано отдельное
управление, подчиненное напрямую императору. В Токио и без того
постоянно грызня между армейцами и флотскими, по факту и власть
скорее в их руках, чем у Хирохито, а тут такой пердимонокль… Но
после разгрома в Поянху и генералы, и адмиралы вашими стараниями
изрядно потеряли лицо… Пришлось молча проглотить пилюлю… Вот теперь
точно все.
- Вы отлично поработали. Просто блестяще. К слову, люди
цесаревича вам чем-то помогли?
- Разве что не мешали и обеспечивали информацией и документами.
А так чтобы да, то нет…
- Понял. Что ж, если будут срочные новости, сообщайте
немедленно, используя шифр.
- Это понятно. Удачного вам свадебного турне, шеф.
- Спасибо, Семен Наумович.
После тяжелейшего боя с аякаси на авиабазе Поянху первое, что
сказал Хаджиев Марту, было:
- Командир, кажется, я начал понимать, что значит быть
русским.
- И как оно тебе?
- Пока еще не понял. Какая-то легкость на душе. Хочется весь мир
обнять. Вот на вас всех смотрю и радуюсь, что живы, что
победили.