–А если разбойник сам волшебник? –
выдвинул предположение Скай. – Нас на воротах не
досматривают.
–Ну ты даёшь! – возмутился Линт. –
Волшебники разбойниками не бывают! Ну кто, сам подумай, будет вот
это всё десять лет выносить, чтобы потом на дорогах грабить? Ну и
на жареную курочку себе любой волшебник без проблем заработает,
даже самый бездарный. Никакого мотива!
Скаю
очень хотелось невесело рассмеяться. Точного мотива убийцы он не
знал, да теперь уже и не узнает. Даже еслизлодейвдруг задержался на бренной земле в виде
неупокоенного духа, вряд ли он сочтёт покойного сообщника достойной
темой для бесед. Но определенно не жажда чужого добра привела
достойных некогда волшебников на преступный путь. У волшебников
ставки куда как повесомее. Сила, власть, бессмертие – на меньшее
уважающий себя волшебник не согласится.
Тем
временем они со студентом вышли из здания Гильдии, свернули в
переулок между Гильдией и административным корпусом Школы
Волшебства, пересекли узкую улочку и уперлись в небольшую
деревянную дверь без вывески. Даже через закрытую дверь на улицу
просачивались веселые голоса, звон посуды и запахи жареной рыбы,
мёда и специй.
В
забегаловке оказалось тепло, душновато и очень шумно. Студентов
сюда набилось чуть не больше, чем в библиотеку, хоть помещеньице с
низким потолком и парой крошечных окон и было в десяток раз меньше.
Свободного места Скай не увидел, но Линт сразу же повлёк его
куда-то в тёмный дальний угол.
За
столиком в нише уже сидела парочка студентов: крепыш с
пробивающейся черной бородкой и худенький светловолосый мальчишка,
по виду похожий максимум на пятикурсника.
–Кирт,Ниар, это
Скай! – представил Линт, пробравшись к столику.
Парни
подвинулись. Линт плюхнулся на скамью рядом с крепышом Киртом. Скаю
досталось место на одной скамье с Ниаром. Тесно им не было, но
студент всё равно выглядел недовольным. Теперь Скай разглядел, что
он не так юн, как кажется на первый взгляд. Да и одинаковые шейные
платки свидетельствовали, что все трое новых знакомцев учатся на
одном курсе.
Шейные
платки в Ларежской Школе получали все студенты при поступлении.
Причем если основной их цвет обозначал факультет, то дополнительные
полоски и узоры придумывались для каждого курса свои. Считалось,
что узоры ни разу ещё за сотни лет существования Школы не
повторились, хотя находились придиры, утверждающие, что различие в
толщине полосок на две-три нитки невооруженным глазом не заметно и
потому отличием не считается. Придир, однако же, не слушали, а
иногда даже били.