Дверь перестала вздрагивать, брус
засова неподвижно замер в скобах. Мой талисман действовал.
Положив руку на грудь, я сжала в
пальцах ткань платья, и сделала долгий облегченный выдох. Ух,
кажется, перенервничала. Но, слава богу, я справилась.
Меня охватил пьянящий восторг.
Справилась! Я смогла! А теперь...
- Роза, я знаю, это вы, - раздалось с
другой стороны двери.
Со мной заговорил лорд Кингсворд.
- Послушайте, Роза, я вам не враг. –
Кингсворд говорил спокойно и ровно, словно боялся спугнуть меня
неправильной интонацией. – И пришел не для того, чтобы вам
навредить. Я здесь, чтобы помочь.
Сейчас лорд Кингсворд не мог
использовать свою магию, чтобы освободиться. Какое-то время ему и
Гравису предстоит посидеть взаперти. Несколько часов спустя сила
талисмана ослабнет, и они смогут выйти, но за это время...
Я буду уже далеко.
Отступив от двери на шаг, я знала,
что не отвечу. Ни слова не произнесу в ответ – Кингсворд не
дождется, я не дам слабину. Пусть он умен, но я... осторожна.
Пришел помочь мне? Как же...
«Райан Кингсворд, вы последний
человек в этом мире, которому я поверю», - мысленно сказала ему я
и, повернувшись спиной к двери, побежала вниз по лестнице.
«Я должна покинуть свой дом».
От этой мысли сердце в груди сжалось
от боли. Мне было страшно. Я не знала, что со мной теперь будет,
лишь одно понимала слишком ясно – если я попаду в руки Райана
Кингсворда, то меня ждет та же участь, которая постигла всю мою
семью.
Я не позволю ему так легко избавиться
от последний из Торнов.
Ради моего отца...
Запретный лес я знала хорошо. С
глубокого детства мне приходилось гулять здесь: сначала с отцом или
дядей, а когда я подросла, меня стали отпускать на прогулки по лесу
с братом.
Йен был старше меня на десять лет и
казался мне очень взрослым. Но в итоге он так по-настоящему и не
повзрослел: успел лишь достичь возраста, когда родовая магия Торнов
в нем вошла в свою полную силу. Когда Йен умер, ему было столько
же, сколько сейчас мне.
Я никогда не увижу его взрослым
мужчиной, как мой отец или дядя, какими я их помнила. И виноват в
смерти моего брата был не кто иной, как Райан Кингсворд.
Почему? Как мог этот человек прийти в
мой дом с намерением сделать меня своей женой, если знал, что лишил
меня семьи, когда я была всего лишь ребенком? Он совсем не
испытывал стыда? Жил без тени чувства вины? Или лорд Кингсворд был
настолько бесчеловечен, что такие вещи его даже не трогали?