Арайя с
интересом воззрилась на собеседника. Пауза затягивалась. Великий
дракон уже начал сомневаться в своем предложении, когда богиня
наконец решилась:
— На
тысячу.
***
Ближе к
вечеру Маг провожал Великого дракона к выходу из Небесных чертогов.
Ёрмунганд не раз бывал в гостях у Столикой, прекрасно мог найти
выход самостоятельно и не без основания подозревал, что консорт
просто желает убедиться в уходе нежеланного гостя. Смеркалось. На
небосклоне робко проявлялись первые звезды. Мужчины не спеша
подошли к золотым воротам и остановились.
— Прошу
прощения за доставленные неудобства, — с вежливым поклоном
извинился Ёрмунганд, хотя ничуть не раскаивался в
содеянном.
В конце
концов, выживание расы драконов превыше всего, и, если для этого
надо будет обозлить парочку богинь, он готов пойти на
это.
—
Неудобства? — недоуменно изогнул породистую бровь Маг. — О каких
неудобствах идет речь?
— Своим
визитом я имел неосторожность вывести прекрасную Арайю из
равновесия, — «покаянно» опустил глаза Великий дракон. — И к тому
же выиграл у нее партию в шахматы. Боюсь, прекраснейшая может
выместить дурное настроение на окружающих.
— Ах вот
оно что, — неожиданно миролюбиво улыбнулся Маг. — Благодарю за
беспокойство. На самом деле, ничего страшного не произошло. Заверяю
вас.
— Вот как?
Вы уверены? — переспросил Ёрмунганд, ощущая внутри первые признаки
беспокойства.
—
Разумеется, — с достоинством кивнул собеседник. — Я живу с Арайей
не одну тысячу лет и хорошо изучил ее переменчивый характер. Она
никогда не станет играть в игру, в которой у нее мало шансов
выиграть. А если уж проигрывает, то либо рассчитывает отыграться в
дальнейшем, либо таков был ее план.
Ёрмунганд
пораженно застыл. «А действительно ли я выиграл?», — засомневался
он.
Ночь мягким
покрывалом опустилась на Хилский лес. На темный небосклон частыми
блестками высыпали звезды, из-за облаков стыдливо выглянула
ущербная луна, но двум одиноким путницам все равно было жутко. Да и
кто не забоится идти на поклон ночью к лесной ведьме. Злые языки
поговаривали, карга старая человеческим мясом не брезгует, изба у
нее из костей сложена, а на плетне человеческие черепа развешаны,
чьи глазницы светятся в темноте вместо фонарей. Правда это или нет,
доподлинно не знал никто, но слухов ходило множество: один другого
страшнее, некоторые, правда, совсем уж невероятные, но от того еще
более зловещие.