Максим к Владу был снисходительно
щедр, от того они прекрасно ладили. Макс был тих, малоразговорчив,
и слова часто заменял мягкой улыбкой. Светлокожий, с белесыми
бровями и пепельными ресницами, смешными веснушками на курносом
лице, пухлой нижней губой и наивным взглядом васильковых глаз, он
пока не чувствовал своего мужского обаяния и был немного угловат и
робок в общении с девчонками. В мужском коллективе ему дышалось
ровнее. Олег сразу стал для него гуру. Макс наблюдал, как более
опытный турист справлялся с палаткой, костром, спрашивал у Олега
советы и охотно слушал рыбацкие байки у огня.
Хозяйка поставила на стол новый
пузатый чайник.
– С мяткой, кто просил? – одарила она
нас широкой улыбкой.
– С мятой, это хорошо, – довольно
потирая руки, на лавку плюхнулся Олег. – Что у нас тут? Картошечка,
замечательно.
Вот он не кидал в себя все подряд, а
ел неспешно, размеренно, наслаждаясь вкусом натуральных
продуктов.
– Может, чаю налить? – потянулась
Соня за чайником.
– Не надо, остыть успеет, я сам потом
налью. Кстати, баня готова. Парни благородно уступают дамам, – Олег
чуть прищурился, подмигивая сестре.
– Мальчики благородно идут первыми и
на своей шкурке пробуют это чудо, – замахала обеими руками Майя. –
А девочки пока сытный ужин переварят.
– Ну, как хотите. Уговаривать не
станем.
– Только, чур, потом не подгонять, –
влез с ценным предупреждением Влад.
– Плескайтесь, – Майка была сегодня
щедра.
Олег доел, выпил полкружки чая, и
парни с полотенцами наперевес отправились в конец усадьбы, где
стояла банька из нецилиндрованных бревен. Три девицы остались
сидеть под навесом, только перевернули лавочку обратной стороной,
чтобы было видно слева лес, а справа изгиб реки, куда шли сходни от
бани. Пахло скошенной травой и хвоей, от реки тянуло сыростью.
– Градусов бы на пять потеплей, и
совсем была бы красота, – завернулась в плед Майя.
– Так в баньку надо было первыми
идти, – напомнила я, что Майка сама отказалась от возможности
погреть косточки.
– Нет, давайте посидим,
понаслаждаемся вечером, а то пока помоемся, уже темно будет, – Майя
глубоко втянула лесную свежесть.
– Темно будет не скоро, воробьиные
ночи, – вставила я еще одну шпильку, но все же и мне было благостно
сидеть, поджав под себя ноги и нахохлившись воробьишкой.
Завтра так не посидишь, вообще не
понятно – где и как мы дальше будем ночевать. Наверное, не только
меня посетили беспокойные мысли, потому что Соня, чуть придвигаясь
к Майе, с легким волнением спросила: