- Ну, и что ты здесь делаешь? - поинтересовался Немченко,
прочитав на лице Цории ускоренную работу мыслей, - Только не ври.
Знаешь ведь, не люблю.
Трактирный вышибала, только что пинком отогнавший от крыльца
старую нищую попрошайку, увидев благородного ола, попытался
изобразить улыбку на своём бульдожьем лице.
- Заходите в гости, господин, - пригласил он, приоткрыв дверь
заведения.
- Я жду ответа, - не удостоив вышибалу внимания, Андрей
продолжал смотреть на служанку.
- Ёжика с Гнилушкой ищу, - выдохнула она, - Прости, Анд, что не
рассказывала тебе о них. Думала, это моё дело, никого не
касающееся.
- Вышел ёжик из тумана? - хмыкнул попаданец, - Мне хотелось бы
знать, что происходит вблизи меня, в том числе, чем занимается моя
служанка, когда я её не вижу. Хотя бы в общих чертах знать. Ну-ка,
пошли в кабак, перекусим, и ты мне всё сейчас подробно
расскажешь.
Трактир оказался самого низкого пошиба. В зале пахло кислятиной
и дешёвым вином, и публика, занимавшая две трети столов, была
соответствующая. Вскинувшиеся при появлении ола трое перезрелых
шлюх, сидевших у входа, тут же сникли, окатив Цорию злыми
взглядами.
Заказывать себе что-то, кроме эля, Андрей вначале не рискнул, но
разносчица поклялась в наличии хорошего сыра, и он махнул рукой -
неси. Бывшая воровка брезгливостью не страдала и принялась с
аппетитом поедать яичницу на сале с большой чугунной сковородки,
макая в неё куски лепёшки.
С беседой попаданец свою служанку не торопил, однако, девушка
сама совместила еду и рассказ.
Когда люди владетеля схватили радителей и сестру Цории, ещё до
того, как она прибилась к одной из портовых шаек, ей приходилось
выживать попрошайничеством и мелким воровством продуктов,
нацеливаться на карманы и кошели не хватало умений и смелости.
В заброшенном после пожара пакгаузе, где Цория устроила себе
ночлег, она встретила десятилетних сирот, брата и сестру,
забравшихся в её пенаты, скрываясь от начавшихся проливных дождей.
Мальчишку, из-за топрщащихся в разные стороны волос, портовое
отребье прозвало Ёжиком, а его сестру-двойняшку, чьё тело и лицо
были обильно покрыты чириями и струпьями, Гнилушкой. С возрастом
язвы у девочки прошли, а обидное прозвище осталось.
Больше года беглая крепостная и сироты вместе промышляли возле
причалов и рыбных рядов. Однажды, когда рыбаки, у которых Цория
неудачно стащила корзину с уловом, бросили её в выгребную яму,
чтобы она там погибла от смрада, жажды и голода, маленькие
друзья-подельники помогли ей ночью выбраться.