– Едем?
– Я вызову такси, – пульс, давно превысивший отметку нормы, очень своевременно сушит голос. – Хорошая, между прочим, идея. Не смею задерживать.
– Я это сказал не для тебя, – Дан чуть сжимает мой подбородок, как только я начинаю отстраняться и цепко вглядывается в мои глаза. – Не люблю, когда лезут в мою жизнь. Извини, если обидел.
Морозный запах мужского парфюма бередит то, что казалось зажило. Наэлектризованный воздух хоть ножом режь. А мы ещё даже в машину не сели.
– Моё решение не имеет ничего общего...
– Тогда едем, – его взгляд медленно опускается на мои губы. От невесёлой улыбки остаётся только тень. – Если помнишь, я кусаюсь только в особых случаях.
Дан не шутил, когда говорил о пробках. Наша поездка растянулась на добрую четверть часа, а конца сигналящему вокруг потоку авто не видать. Мы останавливаемся на светофоре. В динамиках негромко играют знакомые до боли «Полюса»*. На рефлексах тянусь к консоли и прибавляю громкость. Давно не слышала эту песню, с тех пор как... неважно. Ни к чему сейчас вспоминать то время.
Пьянящий голос фронтмена рвёт что-то внутри, назревая в горле горьким комом:
«А знаешь, может, ты права,
И мы не друг для друга.
Меня выводит тишина,
А ты не любишь клубы.
Но почему скажи тогда,
Мне снятся твои губы?»
Я сбито дышу, чувствуя на себе прожигающий взгляд Дана. Вгоняю ногти в ладонь, будто это поможет загнать эмоции обратно, а те только сильнее идут вразнос.
– Ты до сих пор носишь мой браслет? – он даже не пытается скрыть удивление и что-то ещё, надёжно запертое за стиснутыми зубами.
Когда-то Стас вместо сказок рассказывал мне перед сном их донжуанские заповеди, одна из которых гласит, что влюблённая девушка лёгкая добыча. Правда, всерьёз слова брата я начала воспринимать только недавно.
Отрицать реакцию, конечно, глупо, но подать её можно по-разному.
– Любой опыт важен, особенно первый. Он всегда запоминается ярче остальных. Из-за новизны, – всё-таки поворачиваю голову, прямо встречая шальной блеск его взгляда. – Ничего личного.
– И много у тебя было... остальных?
– Я не буду обсуждать это с посторонним.
– Даже так? – он вовремя осекается, заметив мой предупреждающий прищур и как-то не к месту зло улыбается. – Мы, можно сказать, росли вместе.
– А потом внезапно выросли, – подытоживаю глухо, глубже вгоняя ногти в ладонь. Если не занять сейчас руки, то либо они начнут дрожать, либо жадно коснутся его щетины.