Господи, меня к нему влечёт ещё сильней, чем прежде.
– Так и будем ехать в тишине? – хрипло заговаривает Дан спустя пару секунд – минут? – возобновляя движение.
– У тебя есть другие предложения? – отзываюсь безразлично, потерявшись в толчее нахлынувших эмоций.
– Расскажи, как твои дела. Всё-таки за плечами второй курс, может, новые знакомства. У тебя есть парень?
Обсудить личную жизнь с прожженным циником, который начисто отбил к ней интерес? Отличная мысль, почему бы и нет?
Нет.
Дана я не виню. В той ночи вообще виноватых нет. Ему было одиноко, я была по уши влюблена. Лето, музыка, алкоголь – всё закономерно. Можно... Нужно было отряхнуться и пойти дальше. Не знаю... просто в определённый момент что-то во мне дало сбой: зациклилось, замкнуло. Искрит, никак не решаясь ни погаснуть, ни разгореться.
– Нет у меня никого, – отворачиваюсь к окну. – Мне это неинтересно. И говорить об этом в том числе. Хочешь поговорить – говори о себе.
– Ладно, – в серьёзный тон парадоксально вплетается улыбка. – Что тогда тебе любопытно? Спрашивай.
– Любопытно? – растерянно веду пальцем по стеклу. Ничего. Ничего из того, о чём я могу решиться спросить. – Даже не знаю... Чем там принято поддерживать светскую беседу? Допустим, какие планы на будущее?
– Так сразу и не отвечу, – неопределённо пожимает он плечами. – Ещё не успел взять какой-то определённый курс. Всё... чёрт, даже звучит несерьёзно. Всё не то. Взял себе на раздумья остаток лета. Свой угол есть, комфортный, тихий... Хочешь, покажу?
– Нет, не хочу, – усмехаюсь горько. Потому что двусмысленность предложения сгущает воздух. И потому что тело ломит, так сильно этого хочет...
Вот только я – не Дан. Найти замену слёту не сумею.
– А что насчёт тебя? Не переехала?
Немец снова ворчит, застряв на очередном светофоре. Тяжесть мужской ладони, согревшей вдруг моё бедро, заставляет на секунду раствориться в вихре знакомых ощущений. Глаза в глаза в полумраке салона. И снова голос фронтмена, убеждающий, что сопротивляться себе смысла нет.
Правдиво. Если бы на месте Дана сидел кто-то другой... Если бы сердце сейчас так не сжималось, обливаясь кровью...
– Меня? – с усмешкой смотрю прямо в сгустившийся мрак сизых радужек. – Я всю жизнь живу в родительском доме, сплю только в своей постели. В обнимку с единорогом. И да, задвижку на окне по-прежнему никто не починил. Но это не значит, что мне этой или ближайшей ночью понадобится мастер.