Кель чуть замешкался на пороге, но всё же заставил себя войти в
отцовские покои. И в этот раз последовать за ним не посмел никто.
Все остановились в просторном дверном проёме.
Кель медленным шагом приблизился к кровати отца. Его лицо
выглядело таким умиротворённым. Будто бы он умер спокойно во сне, а
не сражался изо всех сил за спасение своего королевства и своего
народа.
Даже его меч, легендарный Фело’мелорн, служивший Солнечным
Скитальцам испокон веков, оказался расколот надвое в этой
чудовищной битве и ныне покоился на груди отца Келя. Реликвию
сложили так, что острие клинка располагалось чуть ниже подбородка,
и, казалось, что оба осколка вновь были единым целым.
Кель провёл пальцем по линии разлома меча.
— Расколот, Ваше Высочество, — почти извиняясь, сообщил
Лор’темар то, что Кель видел и так. — В битве.
— Я думал, это невозможно, — ответил Кель, и глаза его
вновь устремились к лику отца. — До недавнего времени я верил,
что многие вещи невозможны.
Наступил момент тишины.
Кель, сам не зная зачем, продолжал вглядываться в отцовское лицо
так, будто то вот-вот должно было просиять и перемениться в
выражении. Очередное наивное желание, безжалостно разбиваемое
суровой действительностью. Ничего не могло измениться, сколько бы
Кель так ни стоял. И даже магии, чья сила удерживала тело отца от
разложения, была здесь бесполезна.
— Когда планируется сожжение? — спросил Кель,
обернувшись к Лор’темару и остальным.
Все усопшие должны были быть преданы огню, дабы исключить всякую
возможность их воскрешения в качестве нежити. Исключением не мог
стать даже король. Особенно им не мог стать король.
— Всё уже подготовлено, Ваше Высочество, —
поколебавшись с долю секунды, ответил ему Лор’темар. — Мы ждали
лишь вашего прибытия. Так распорядилась Её Высочество.
Кель обдумал услышанное и кивнул.
— Оставьте нас, — повелел он. — Меня, — быстро
поправил он сам себя. — Как только я выйду, можете
приступать.
— Как пожелаете, Ваше Высочество, — отозвался, склонив
голову, Лор’темар, после чего отступил на шаг, а Иллиона с
Асталором закрыли дверные створки.
Наконец Кель получил возможность по-настоящему выдохнуть. Он
упал на колени и взял в правую ладонь холодную руку отца.
— Спи вечным сном в тихой безмятежности, — прошептал
Кель древнее благословение усопшим. —