Чрезвычайно повезло, учитывая ещё и тот факт, что ни одна из
означенных глыб не приземлилась на самого мужчину. Тогда бы его
снаряжение пострадало много серьёзнее. И, вполне возможно, о
дальнейшем продвижении в таком случае можно было забыть.
— Квии! — всё не унималась птица, паря над головой мужчины.
Ответил он ей малость подзатянувшимся молчаливым взглядом, вслед
за чем таки заставил всё ещё не до конца послушное тело встать.
Проваливающийся под ногами и руками снег процессу заметно мешал, но
подобные сложности уже давно стали для мужчины привычными и потому
не смогли его значительно задержать.
— Квии! — торжествующе прокричала птица, совершив над уступом
полный круг.
— Да, — ответил мужчина, поправляя чуть съехавшие элементы
снаряжения и туже затягивая ряд ремней и лямок. — Твоя взяла.
— Квии!
Закончив со снаряжением, мужчина принялся продираться сквозь
сугробы к поросшей вековым льдом скале. Разделяло их не более пяти
метров, но даже это расстояние далось мужчине отнюдь нелегко.
Впрочем, каждый следующий шаг преодолевался им несколько легче, чем
предыдущие. Прилагаемые усилия заставляли сердце биться активнее,
отчего и кровь в просыпающихся мышцах циркулировала с куда большей
энергией. И это возвращало мужчине его подлинные силы.
К моменту, когда ледяной корки он мог коснуться, уже просто чуть
вытянув вперёд руку, тело мужчины почти полностью вернулось в
норму. Он был готов к новому восхождению.
Отклонившись назад и запрокинув, насколько это позволял доспех,
голову, мужчина попытался отыскать глазами хотя бы намёк на
вершину. И, разумеется, ничего не обнаружил. Одна лишь белая
пелена.
— Квии, — приземлившись ему на плечо, ободряюще молвила
птица.
— Заберёмся, Ал’ар, — согласился мужчина, доставая из ножен
второй кинжал. — Заберёмся.
У них не было иного выбора.
И со звоном и треском стальное лезвие вонзилось в ледяную
стену.
* * *
Осколок меча вонзился в затылок мертвеца и, повинуясь движению
кисти, тут же перерубил ему хребет. Издав свой последний всхрип,
полусгнившее тело повалилось наземь, уступая место однорукому
скелету. Во тьме ночи голубые огни в его буркалах сияли особенно
ярко, но практической пользы в этом не было никакой. Светящиеся
глаза никак не уберегли скелета от второго осколка, что вонзился в
основание его челюсти и секундой спустя снёс её начисто. Огонь в
давно отсутствующих глазах моментально погас, одновременно с чем
скелет рухнул рядом со своим предшественником бесполезной грудой
костей.