Движение.
Что-то быстро выскочило из-под остатков разрушенных казарм и
помчалось прямо на Келя. Четыре пары конечностей. Явный арахнид. Но
верхняя часть туловища имела черты, схожие с эльфами или людьми.
Кель вспомнил о нерубианцах. Древней расе, что согласно ряду
историков и исследователей должна была обитать в самом северном
континенте — Нордсколе. Но если мчавшееся на него, щёлкая
хелицерами, существо и относилось к роду нерубианцев, то оно давно
уже погибло, пополнив затем ряды живых мертвецов.
Келю даже делать ничего не пришлось.
Или, вернее, он банально не успел ничего сделать, так как
Иллиона всё сделала сама. Продемонстрировав поистине молниеносную
реакцию, она обнажила свой парный мифриловый меч и метнула его в
арахнида. Вращаясь, благодаря заклятью владелицы, не хуже винтов на
гномьих вертолётах, оружие разрубило арахнида на две части и,
описав широкую дугу, вернулось в руку Иллионы.
— Всем защищать Его Высочество! — прокричала Иллиона,
спрыгивая со своего крылобега. — Здесь могут быть и
другие!
Следопыты и ведьмаки мгновенно окружили Келя с Асталором, и даже
жрецы, что традиционно не очень-то были сильны в бою, сформировали
внутри первого защитного круга второй, состоящий только из них
двоих.
Шли секунды.
А затем и минуты.
Но более желающих напасть на Келя или кого-либо из его окружения
не обнаружилось. В конечном итоге Кель сам отдал распоряжение всем
вернуться на крылобегов, дабы двинуться дальше и, несмотря на
недовольные взгляды Иллионы и ещё нескольких подданных, лично
возглавил колонну. Он провёл всех напрямик через разрушенную до
основания цитадель и первым пересёк границу Кель’Таласа с внешним
миром.
Раскинувшийся за Первыми Вратами горный лес встретил Келя
иссохшими и почерневшими стволами, да устланной тленом землёй.
Листья сгнили и опали, ветви сморщились и отвалились, а трава
завяла всюду, куда бы Кель ни направлял свой взгляд. Воздух же
наполнился настолько тошнотворным смрадом, что даже вонь трупов в
Первых Вратах меркла на него фоне.
Тем более что трупов хватало и здесь.
Но по-настоящему дурно Келю стало по прошествии нескольких часов
спуска по горной дороге. Когда их группа вышла к окраинам Лесов
Вечной Песни.
Никогда не увядающая чаща, заполненная белыми, как снег,
деревьями с по-осеннему яркими кронами и бескрайним покровом из
вечноцветущих цветов. Место, где никогда не утихало пение птиц,
идеально сочетавшееся с целым хором издаваемых остальным животным
царством звуков.