Михалыч налил немного спирта в железную солдатскую кружку и сунул Андрею.
Андрей взял кусочек сала, проглотил, и выпил залпом содержимое кружки, и чуть не задохнулся, замахал рукой перед ртом.
— Выдохни, – рявкнул Михалыч и захохотал.
Андрей выдохнул и ему стало легче.
Михалыч похлопал Андрея по спине.
— За знакомство паря.
Потом они перенесли часть вещей в зимовье, растопили печь и улеглись спать. Торопиться им было некуда, и утром они тронулись в путь лишь когда распогодилось и засветило солнышко.
Андрей снова валялся в санях, но на этот раз уже не спал.
Михалыч оказался человеком весёлым, в позапрошлом году ушел на пенсию и теперь браконьерничал вместе с Цыганом. Правда только летом. Они, Солома, Цыган и Михалыч вместе мотали срок на лесоповале. Однажды Михалыч обрубая сучки саданул себе по ноге топором и, если бы не Солома, который пёр его на себе до барака, он бы там и прибрался. Солома его тогда спиртом опоил, чтобы от болевого шока не умер.
В общем - обязан он был жизнью Соломе. К тому же, Солома неплохо ему заплатил за доставку Андрея на остров к Цыгану.
Андрей смотрел на проплывшие мимо него заиндевелые от мороза деревья и думал. Солома человек неординарный. Повезло Андрею с Соломой. Ведь именно он натаскал Андрея, подготовил его к возможной отсидке.
— Ты, — говорил Солома, — В случае чего, как человек не имеющий судимостей, попадёшь на тройку, на усиленный режим. Там сидят одни первоходки, хоть и с серьёзными статьями, но всё равно пионеры, и блатные там тряпочные, не настоящие в общем. Тройка, красная зона, и все серьёзные люди, которые там сидят в блатную жизнь не играют, у некоторых из них слишком много бабла на воле осталось, чтобы из-за блатной идеи срок от звонка до звонка тянуть. Они либо в шнырях сидят, либо завхозами. Вот на них больше и полагайся если что. Если такое с тобой случится я тебе подскажу к кому именно можно будет обратиться.
И именно эти люди помогли Андрею так быстро найти нужных ему людей, и они же помогли их правильно обработать. Иначе Андрею до ишачьей пасхи пришлось бы их искать самому. У Соломы везде были свои люди, куда ни ткнись, везде знали Солому, не только знали, но и уважали.
Следующие две ночи спали на берегу в палатке, в меховых спальных мешках. Снегоход еле тянул тяжело нагруженные сани, поэтому тащились с черепашьей скоростью.