– Это что такое, а? Не вздумай плакать. Ты что, барышней у меня растешь? Тебе, может быть, куклу в гостинец привести? Не плачь, говорю. Я недолго на службе буду, скоро навсегда приеду.
– Сколько дней?
– Точно не знаю, мало.
– Шесть?
– Немного поболе. Дней пятнадцать.
– Уже тепло будет, когда приедешь?
– Наверное, тепло.
– Тогда пойдем на речку купаться?
– Пойдем, и искупаемся, и рыбы наловим. Снасти-то наши в порядке?
Через час он вышел на улицу. За ним следовало все семейство.
– А что, мать, подорожали небось извозчики?
– Почем мне знать, я пешком хожу.
– Не подорожали, как стоили два рубля до станции, так и стоят, – сказала жена.
– Тогда пойду на Московскую, найму «ваньку». Устал я что-то, да и спешить надо.
* * *
Розенблюма он нашел в конторе пассажирской станции. Начальник проводил очередное совещание.
– А, Тараканов, явился! Где шлялся?
– Домой заскочил, товарищ комиссар, с семьей повидаться.
– Ты сюда что, отдыхать приехал? Товарищи мне уже доложили о твоих «успехах». Только зря время потерял и людей от работы оторвал. «Лекок» хренов. А вот товарищ Харламов паек свой не зря получает. Пока ты матушкиными пирожками брюхо свое набивал, он и похищенное нашел, и преступника.
Ошеломленный субинспектор молчал.
– Телеграмма пришла из Ожерелья, вот, почитай. – Комиссар бросил Тараканову кусок телеграфной ленты.
«Деревне Слободка найдены баулы денег арестован василий харитонов мясоедов» – прочитал Осип Григорьевич.
– Через пять минут ростовский «скорый» прибывает, мы на нем в Ожерелье и отправимся, придется «скорому» сделать там непредвиденную остановку. Твое счастье, что успел.
* * *
Оказалось, что никаких денег найдено не было. Телеграфист, по своей телеграфской привычке не передал союзы, предлоги и прочие мелкие части речи. В оригинале текст телеграммы звучал так: «В деревне Слободка найдены баулы из-под денег. Арестован Василий Харитонов Мясоедов».
Розенблюм телеграфиста чуть не убил.
– Сволочь буржуйская! Ленту, сукин сын, экономил или ток электрический? Или лень тебе было пару лишних раз ключом ударить? Моли бога, что я в Москву не успел отрапортовать, а то бы не сносить тебе головы!
Оказалось, что Харламов, производя обыск у одного из известных ему железнодорожных воров, нашел три казенных брезентовых баула с трафаретными надписями: «Н.К.Фин. Р.С.Ф.С.Р.» и остатками сургучовых печатей.