– Полина, – слышу усталость в его голосе. – Я правда хочу сходить на игру. Мне просто необходимо отвлечься от того, что происходит в моей жизни. Пожалуйста.
Я уверена, что пожалею об этом тысячу раз, но... во мне зудит голос совести. Во. Мне. Зудит. Понимаете? Из-за того, что я вру ему, скрываю происхождение собственного сына. Просто идиотка!
– Уверена, он будет счастлив, – киваю я мужчине, и он улыбается.
– Я тоже, Полина!
Как-то незаметно мы переключаемся на обсуждение рабочих тем, сверяем расписание. Я не успеваю заметить, что время переваливает за восемнадцать тридцать.
– Я прошу прощения, сад закрывается менее, чем через полчаса. Я должна бежать. – говорю я начальнику.
– Я вас подвезу, – он не спрашивает.
– Мне не удобно обременять вас, Николай Петрович.
– Полина, я настаиваю.
У меня нет времени спорить. Я быстро переобуваю туфли, бросаю со стола всё необходимое в сумку и неуверенно смотрю на Бакинского.
– Готовы? – улыбается он.
– Да, идёмте.
Я переживаю, что задерживаюсь. Такое впервые. Знаю, что сына не бросят одного, но всё же я рада, что Бакинский вызвался подвезти меня.
Мы заходим в лифт, и я нажимаю на кнопку первого этажа. Мне кажется, что двери лифта притормаживают, прежде чем закрыться перед моим лицом, но списываю это на нервы. А зря.
Очень-очень зря.
Потому что стоит только лифту неспешно тронуться, как свет дрожит, а потом и вовсе гаснет. Лифт замирает где-то между этажами.
– Чёрт! – рычу я и подсвечиваю кнопки телефоном.
Нажимаю на кнопку экстренной связи, но оттуда не раздаётся ни звука.
– Чёрт! – снова рычу я.
– Полина, я уверен, что скоро нас достанут, – успокаивает Бакинский.
– Сад работает до семи, – шепчу я. – Лёшка испугается, если я не приду к закрытию.
– Позвоните воспитателю, – предлагает он, и я в надежде смотрю на экран.
– Сигнала нет, не ловит, – я готова разрыдаться от отчаяния.
Мужчина изучает свой телефон.
– У меня тоже, к сожалению, – качает он головой.
Сдвигает меня в сторону, рассматривает кнопки, нажимает на них. Безрезультатно. А потом он стучит по металлическим дверям в надежде, что кто-нибудь услышит и вызовет помощь, но происходит нечто ужасное.
Лифт, дрогнув, падает вниз, и я закрываю глаза от слепящего ужаса и с силой вжимаюсь в тело мужчины.
Я не хочу умирать. Не готова. Мой сын не может остаться один.