- Особая?
На ней все то же простое платье. И пожалуй, человек, с Ксочитл
незнакомый, вполне способен перепутать её со служанкой. Особенно
теперь, когда промокли и платье, и волосы, и сама-то она гляделась
жалкою.
Не только она.
- Особая, - повторил Верховный, соглашаясь. – Небеса дали
предупреждение…
- Но его вновь не услышат.
- Вы тут…
- Сопровождаю… её, - она чуть улыбнулась. И лицо её стало
мягким, одухотворенным. – Она пожелала войти. Правда, получилось
только сегодня.
Стало быть, не в первый раз они оказываются здесь, в Храмовом
дворе? Но Верховный узнает о том лишь сейчас.
- Не сердитесь, - Ксочитл тонко уловила его настроение. И
возмущение. – Верно, стоило предупредить, но она не хотела… она
все-таки еще дитя.
Дитя, что носит маску из золота.
И дарует жизнь мертвым.
- Как…
- Тот ваш юноша… и на него не сердитесь. Она держала в руках его
сердце. Как он мог отказать в маленькой просьбе?
И вправду, как?
- Он тоже…
- Сопровождает. Сегодняшней ночью многое изменилось. Не
спрашивайте, я не знаю, что именно. Она так сказала. А я ей
верю.
У Ксочитл на руках золотые браслеты. Не тяжелые, изящные,
украшенные темными камнями.
На шее – ожерелье.
И вновь же, весьма скромное. Золото теряется, будто собственная
невзрачность этой женщины оказывается сильнее.
- Я… признаюсь, давно хотела побеседовать с вами. А тут случай…
удобный, - Ксочитл подошла ближе. – Я бы предложила вам свою
накидку.
- Не стоит.
- Верно. Она промокла. Да и брат говорит, что женщина не должна
подавать виду, когда видит слабость мужчины. Что это мужчину
унижает.
- Он весьма…
- Мудр? Отнюдь. Скорее уж уперт. И сейчас доволен. Был. До
сегодняшней ночи. Ему казалось, что он одержал славную победу.
Заговорщики раскрыты и уничтожены. Виновные понесут наказание. И в
Империи воцарятся покой и благоденствие, - Ксочитл говорила это
мягко, и в словах её все же мерещилась насмешка.
Над кем?
Над братом ли? Над ним, Верховным? Над всеми глупцами, которые
полагали себя умнее богов.
- Но вы ведь не о нем беседовать хотели?
- Нет.
Молчание.
И тянется, тянется… и тьма под камнем, что возлежит на двух
колоннах, манит. Она словно зовет войти.
- О той, другой? – Верховному надоели игры.
Или он просто слишком постарел?
Стал острее чувствовать время? То, как уходит оно, и потому
стоит ли тратить его на пустое? На лишние слова. На лишние дела. И
на лишних же людей.