- О!!! У!!! Угу!!! Йо!!! – принял на кулаки чудовище Гена.
Арбузоподобные кулачищи просто выбили из зверюги дух. Майк Тайсон
помер бы от зависти, увидев эту ходячую молотилку.
Гена схватил жуткую птицу за крылья, подтянул к себе и ударил
лбом в клюв, едва не свернув его набок. А Валера прыгнул ей на
спину, хватая тощую чешуйчатую шею и загибая ее, как трубочку для
коктейля. Телохранители в унисон заработали руками и ногами,
нисколько не смущаясь необычностью противника.
Они не умели одновременно драться и думать.
Монстр что-то проскрипел и свалился на палубу мешком, надломив
клювом одну из палубных досок. Крылья вяло затрепетали, но, похоже,
взлететь из такого положения существо не могло. Неестественно
вывернутая шея слабо колебалась – позвоночник все-таки каким-то
чудом уцелел.
- Ух, падла! – пробасил Гена, для верности наступая зверю на
крыло.
- Сука крылатая! – наступил на второе крыло Валера.
- Все в порядке, шеф? – хором осведомились они, заботливо глядя
на Колобкова.
- Живой... – растерянно поднялся на ноги Петр Иванович.
Посмотрел на подергивающегося ящера, сглотнул, поняв, чего только
что избежал, и восторженно воскликнул: - Ну, Генка! Ну, Валерка! А
мне еще говорили – на фига тебе такие дорогие телохранители?!
Мужики, да вы же мне жизнь спасли!!!
Два амбала смущенно потупились.
- Считайте, что оклад я вам уже повысил, - пообещал Колобков. –
И премиальные выпишу. И еще чего-нибудь придумаю – пушки именные,
что ли... Петрович, и тебе тоже – ты ж у нас прямо Муромец! С
лопатой на Змея Горыныча! Некрупного, правда... Ты, вообще,
как?
- Ар-р-р... у... ы... – с трудом поднялся на ноги механик. –
Иваныч, я того... руку, кажись, сломал... о-о-о, как больно...
- Дайте, я посмотрю, - тут же завернула ему рукав Света. – Да,
похоже на закрытый перелом лучевой кости... Гешка, ну-ка, принеси
аптечку! И шины!
- А чего я-то?..
- Быстро!!! – рявкнула на него мать. – Слышал, что сестра
сказала?!
Заполучив набор первой помощи, Света проворно и умело соединила
сломанные концы кости, наложила шины, туго перебинтовала и
зафиксировала руку косынкой, чтобы механик не вздумал ею
двигать.
- Ну и дочка у тебя, Иваныч! – восхищенно ухмыльнулся
Угрюмченко, глядя на правую руку. – Прямо докторша!
- Так кто ж ее родил-то? - довольно подбоченился Колобков. –
Все, Петрович, отдыхай пока, у тебя боевое ранение.