Я уселся в угол дивана. Мелкая
прихромала следом, плюхнулась, перекатилась на на живот и привычно
закинула на меня голени.
– Сейчас, – сказал я, выгибая ей
пальцы и стопу, – сейчас уйдет.
Мелкая выдохнула, расслабляясь:
– Уже почти.
Я принялся вдумчиво продавливать
повдоль, разминая свод. Потом начал поглаживать всей ладонью. Стопа
у нее была маленькая, почти детская, тонкая и мягкая. Иногда она
начинала мелко трепетать под моей рукой.
– Как там Софи? – поинтересовался,
перейдя к вытягиванию пальчиков.
– Весело и грязно, – мне даже по ее
затылку стало ясно, что она заулыбалась.
– Квартира-то хоть за праздники
уцелела?
– Чужих не было, – Мелкая
извернулась, оглядываясь на меня, и попыталась развеять опасения: –
Да нет, с ней забавно. Она заботится. Все нормально, не
волнуйся.
– Завтра заеду, – пообещал я, –
акварель готовь, начнем заниматься.
– Хорошо, – Мелкая положила голову
набок и о чем-то призадумалась. Спина ее напряглась.
– Только не вздумай сегодня метаться
и что-то судорожно готовить, – предупредил я, берясь за вторую
стопу.
– А, нет… – она покачала в воздухе
свободной стопой, – я не о том. Письмо от бабушки сегодня пришло.
Зовет на лето, – Мелкая опять легко изогнулась и с посмотрела на
меня с какой-то тревогой.
– О… – протянул я
задумчиво.
От беседы с Жозефиной Ивановной в
Ташкенте у меня осталось весьма сложное послевкусье: по ходу
пришлось немного приоткрыться, а вот что она в ту щелочку успела во
мне подсмотреть, так и осталось тревожащей загадкой. Впрочем,
кое-что взамен я получил: внучка, как бы француженка поначалу не
изображала равнодушие, была ей дорога.
– И что ты об этом думаешь? –
поинтересовался я у Мелкой.
Бровки ее съехались к переносице, и
она стала уморительно серьезна.
– А ты… – она отвела взгляд и
поковыряла пальцем подушку, – ты где летом будешь?
– Ну, смотри, – сказал я, – расклад у
нас такой: в июне у тебя переводные экзамены. Я, видимо, тоже буду
здесь. Июль у меня выпадет – сборы, потом Лондон… А вот тебя с
Софьей я бы на это время на море отправил, куда-нибудь в Крым.
Мелкая дернулась, глаза ее радостно
распахнулись.
– Ух! – она засияла восторженной
улыбкой, а потом легла обратно, устроив голову на сгибе локтя. –
Как здорово! Я на море никогда не была…
– Хочешь, значит поедешь, –
заулыбался и я. Приятно быть добрым волшебником.