Раз чай со льдом откладывается, то можно минеральной водички
попить. Ничего со мной не случится. А пока утоляю жажду, можно
кое-о-чём подумать и кое-что вспомнить.
Тогда, в больнице, когда на пороге моей палаты нарисовались
Катерина, Сергачёв и мой дед Николай, мне особо думать некогда
было. Я просто радовался знакомым лицам и впитывал все
положительные эмоции от их присутствия. К тому же они приехали
ненадолго. Им ещё в Калугу надо было вернуться, чтобы в понедельник
выйти на работу. Так что два часа разговоров пролетели незаметно. А
вот содержание, этих бесед, я обдумываю до сих пор.
Всё, в основном, сводилось к одному - меня помнят, ждут,
переживают и надеются на скорое возвращение. Но была какая-то
недоговорённость. Что-то прям цепляло и не давало успокоиться. Ещё
и Катя добавила интриги, когда передала привет от Риты. А на ушко
мне добавила, что матерью Риты занимается фининспекция и поэтому
она не смогла приехать. И уже совсем перед тем, как выйти из
палаты, чтобы бежать на поезд, тихо пояснила:
— Сейчас всех частников проверяют. Согласно указу министра
финансов Косыгина, что тут сделаешь.
Мне оставалось только пожать ей руку, показывая что я всё понял.
Хотя, если честно, ни фига я не понял. Что за указ? О чём указ? При
чём здесь Косыгин? Если это тот крендель, о котором я думаю, то
фигли он делает в 1949 году? Или он бессмертный, раз дожил до
восьмидесятых годов в том времени в этой должности?
Стоило только закрыться двери за Катериной, как я начал
напрягать свою память, пытаясь вспомнить всё о Косыгине и его
указах. Ничего более кроме, как название «Косыгинская реформа», не
вспоминалось. И то, насколько я знал это не его заслуга. Он
воспользовался наработками другого человека. Но это было из другой
серии и мне совсем не подходило. Короче, пришлось использовать
местный электорат. Но и тут мне не повезло. Главгад, он же
главврач, отказался разговаривать со мной, на экономические темы.
Ссылаясь, что он далёк от этой науки. Я же, с пылом и упорством
молодого комсомольца, вылавливал его по всей больнице и требовал
продолжение банкета. Два дня бегал, пока этот докторишка не сдался.
Откуда-то из тайных закромов извлекли и принесли мне в палату
подшивки газет за 1946-1949 года и отдали на изучение. Да-с!
Косыгин, как оказалось, был очень плодовитый товарищ, в смысле
указов. Да и всё министерство финансов тоже обладала теми же
качествами. Столько разных и противоречащих друг другу законов и
постановлений, я не видел давно. Одно принимали, другое отменяли и
так несколько раз по кругу. Что-то товарищ Сталин не досмотрел с
этой стороны. Ну я ему в этом не указ. Раз надо было, значит надо.
Я не экономист и тем более не финансист, что я могу сказать, кроме
как посочувствовать. Может это тактика такая была, чтобы некоторые
товарищи на свет вылезли и начали возмущаться, а тут их раз... и к
стенке! А вот нефиг возмущаться! Ну это я так думаю, а там кто его
знает. Мне же предстоит определить, какой именно указ подвиг
фининспекторов наехать на мою будущую тёщу. И что, в этой ситуации,
я могу сделать, для Риты?