В отделе кардинально ничего не поменялось. Народ ходил серьёзный
и озабоченный. На меня никто не смотрел. Хотя, некоторые ребята
здоровались. Но у них тут же находился повод, куда-то бежать. В
общем поговорить ни с кем не удалось. Собкин сидел в своём кабинете
и занимался обычным делом - заполнял туеву кучу бумаг.
Я наверное ни грамма не изменился, раз товарищ лейтенант даже не
удивился моему появлению. Так, только посмотрел и опять занялся
своим делом. А ведь мог, хотя бы для приличия, встать и чего-нибудь
сказать умного. Я же килограмм пять прибавил пока в больнице
прохлаждался. Изменился наверное. Мышц не нарастил, а вот жирку
прибавилось точно. Кормили хорошо. Даже очень. Первые дней десять,
конечно, строго по схеме питаля, а вот потом... Потом я оторвался
за всё. За всё что пришлось испытать! За детдомовское детство и
послевоенные годы. За мой дурацкий характер и любовь к
приключениям. За Катю и её помощь мне, за Риту и за будущих детей!
В общем жрал как не в себя. Результат, скорее всего, должен быть
виден, но лейтенант этого не заметил. Обидно, да?! Я старался, как
оказалось, зря...
— Явился, - наконец-то оторвался от бумаг Собкин и уставился на
меня, помолчал немного и продолжил, - я тебя ждал пять дней назад.
Где пропадал?
Офигительно меня встречают! Вообще ничего не понял. Это я ещё и
виноват, что ли? Какого блюдского блюда здесь творится? Ладно. Я не
Вилор-комсомолец, на котором можно только пахать, как на лошади
колхозной, а прораб, который сам на ком хочешь вспашет и заборонит,
что угодно и как получится. Ещё посмотрим кто тут и в чём виноват.
А для начала:
— Начальник, извини! Лепила оборзел, в карантин закрыл, продоху
не давал. Режим как на крытке ввёл. Конвой в белых халатах и с
зелёнкой в руках. На любой кипиш укол с горчичником и под арест с
голодовкой. Еле вырвался. Во смотри всё в сопроводиловке указано:
статья, нарушение режима и меры по пресечению, которые были
приняты.
Если кто-то когда-то видел картину «Офонаревший мент», то тот
меня поймёт. Я например прямо сейчас её наблюдаю. Но, чтобы добить
Собкина окончательно, я вытащил из рюкзака выписку из истории
болезни. Покрутил её в руках и аккуратно положил на стол перед
начальством. Хотя, какой он мне начальник, после этого. Нахрям этих
ментов. Помог им, а они хоть бы значок, как у Фёдора, подарили. Фиг
там - только обвинять могут. Уйду я от них. Буду в своём доме жить
и картошку растить. Так спокойнее.