Но отец всегда говорил, что одному в
столице делать нечего. Либо будешь жить в нищете без помощи рода,
пытаясь найти своё место в каменном граде у моря. Либо свяжешься не
с теми людьми, которые предложат заработать нечестным путём. А за
воровство в Героде частенько карали смертью. Не то, что в родных
краях, где провинившийся отделывался лишь отрезанным пальцем и
порицанием общины. В итоге именно авторитет отца сдерживал меня от
самоволки. Но теперь его нет. Никого нет. Остался только я один в
этом бескрайнем мире.
Несколько дней я брёл по тракту среди
полей и лугов, изредка встречая на пути торговцев и странников. И
буквально каждый интересовался тонкими столбами дыма, что
поднимались за дальними холмами, где находилась деревня. При этом
меня внезапно накрывало чувство непередаваемого страха, и я начисто
забывал о цели разговора — покупке снеди. Отделываясь общими
фразами, я говорил, что не местный, и уходил.
Лишнее внимание сейчас было мне ни к
чему. Буквально всё тормозило меня! От любопытных людей и чувства
голода до усталой лошади, которая скакала всё медленнее и
медленнее. А что если тот человек останавливается не так часто? Что
если я уже слишком сильно отстал от него? Поэтому я твёрдо решил
сойти с тракта, и двинулся дальше через поля, чтобы сократить
дорогу.
И это оказалось напрасно. На исходе
третьего дня пути я упёрся в дремучий лес. Да ещё лошадь никак не
хотела двигаться дальше. Что-то пугало её за этими кривыми
деревьями. Её тревожное настроение передалось и мне. Поэтому я
решил развести костёр и остаться здесь на ночлег.
Запасы провианта постепенно
истощались. Наёмники шли налегке, видимо имея лагерь поблизости от
деревни, и поэтому не взяли с собой много еды. Идея быстрой погони
оказалась провальной. Хотя через лес можно было прилично сократить.
Как минимум день пути. Но в скором времени придётся заняться
поиском дичи и ловлей рыбы. А для этого нужно смастерить лук,
стрелы и снасти. Что будет лишней тратой драгоценного времени,
отпущенного на поиски главаря убийц. Учитывая, что охотник из меня
так себе.
Решено — завтра возвращаюсь на тракт
и продолжу путь уже по нему. Тем более, деревня осталась далеко
позади, и ко мне больше никто не будет приставать с вопросами. А
поторговать мне есть чем.
Пока не отгорел закат, сонливость
меня не мучила. Но как только кроваво-красное солнце скрылось за
горизонтом, навалилась свинцовая усталость прошедших дней. Хотелось
закрыть глаза и просто отключиться. Я снял вещи с лошади и спрятал
их в дупле сгнившего дерева, стоявшего неподалёку от моего лагеря.
Если вдруг останусь без транспорта, то вещи свои точно не потеряю.
Потом я забрался на высокий дуб и подвесил мешок с едой на толстую
ветку. Перевязал его верёвкой, которую спустил вниз, чтобы проще
было доставать. Мясо я сегодня не жарил, поэтому медведь на запах
выйти не должен.