«А значит, билеты брал товарищ Лопырёв лично, чтобы эти тридцать
на брата перевезти. Это же объясняет почему оба первыми вышли и без
сверки через «зелёный коридор» просочились», – просветил внутренний
голос, продолжая играть в сыщика: «Но какое твоё дело? Рули
молча».
Расселись. Стасян спереди, как вперёдсмотрящий. А Шац позади,
разувшись и устало развалившись на две трети сиденья. Солдат может
спать в любых условиях. Более того – солдат должен спать в любую
свободную минуту. Когда артой обрабатывают днём и ночью, это навык
первичного выживания.
Едва мужики оказались в салоне, как Боря вывел автомобиль со
стоянки и подкатил к КПП со шлагбаумом. Автомобиль праворульный,
японский. Будка с другой стороны, от «общепринятой». Европейский
стандарт.
«Неудобно, жуть. Но прождал больше часа. Никакого снисхождения,
надо платить», – прикинул внутренний голос.
И сантехник уже потянулся за бумажником в барсетке, чтобы
передать через Стасяна карточку, как тот остановил рукой. Другой
крановщик опустил стекло и сказал охраннику в камуфляже лоб:
– Ты вот в военной форме сидишь. И я в ней сижу. И что это
значит?
– Что мы браться? – усмехнулся довольно молодой охранник.
– Какие же мы браться? – удивился Стасян. – Ты сидишь в тёплом,
сухом месте и чаёк помешиваешь с чайника под рукой. Электричество у
тебя есть и свет горит, биоунитаз рядом, порнуху на телефоне
смотришь и думаешь, как бы отдохнуть на выходных от этой тяжёлой
работы. За коммерсов рубли из народа тянешь, и в ус не дуешь. А я в
холодных окопах днями и ночами не спал, в ямку срал и о чае горячем
порой только мечтать мог, как и свечке в блиндаже, чтобы подсветить
мышей в углу. Пожрали там наш НЗ или цел ещё?
– И… что?
– Как что? – ещё больше удивился Стасян. – Я эту форму кровью
полил, своей и чужой, чтобы ты тут сидел и скучал без всяких
проблем. А ты перетрудишься кнопку нажать, чтобы меня без вопросов
пропустить, коммерсам тем кровно заработанные отчисляя? Ну так
извини, братан. Я тебе просто эту руку следом и сломаю, чтобы
по-братски со мной горе разделил…
– П…понял, проезжайте, – добавил побледневший охранник и
шлагбаум поднялся.
Боря покинул территорию аэропорта и некоторое время ехал молча,
не решаясь ни музыку включить, ни вопросы задать. А вопросы
были.
«Например, что это сейчас произошло вообще?» – спросил
внутренний голос.