– Не ну ты слышал? – хмыкнул крановщик. – В родню ко мне
набивался.
– Стасян… – проникновенно начал было Боря, желая объяснить, что
раньше он так себя не вёл и скромнее был. И дело совсем не в других
людях. А в нём было.
– Оставь его, Боря, – донеслось от Шаца с заднего сиденья. – Он
так у стюардессы все закуски и выцыганил. В больнице ещё научился у
одного залётного, чтобы витаминки клянчить. Считай, новый навык
освоил, пока часы между приёмами пищи считал. Морда же большая,
жрать хочет.
– Чё сразу морда? – возмутился крановщик. – Аэропорт
общественное место. И земли вокруг него – общественное достояние.
То, что хитрожопые ублюдки загородили тут все и машину вообще
некуда поставить, это не их право, это их беспредел и наше
бесправие. Ну давайте все стоянки сделаем платными вокруг
аэропортов железнодорожных вокзалов и автовокзалов следом? А?
Билеты-то всем бесплатно раздают. Да? Или нет? И человек всё же за
них платит, чтобы из пункта А в пункт Б себя доставить или родных и
близких встретить, которые тоже не бесплатно прилетели, приехали
или приплыли. Так, мужики?
Боря молча до бардачка дотянулся, открыл, достал шоколадку и
протянул. Крановщик тут же замолчал, но обрадовался, как ребёнок
подарку «от зайчика». И зашелестев обвёрткой, только добавил:
– О, с орехами! Моя любимая.
А Боря только взгляд Шаца в зеркало заднего виденья поймал и
спросил:
– Может, он просто вредничает, когда голодный?
Шац лицо локтем прикрыл, ответил устало:
– Честно говоря, он с тобой за пять минут по делу больше
наговорил, чем со мной в больнице и санаторий за месяц. Влияешь ты
на него походу, расшатывай. Может, чего и выйдет.
– Он же просто сейчас точь-в-точь как Степаныч говорил, –
добавил Глобальный. – Может, всплывает что-то в голове? Людей
вспоминает? Их манеры общения?
– И плохому учится, если рядом козлы попадаются, – хмыкнул
Лопырёв. – Мы же того типа в больнице пробили потом. Устроил себе
самострел, а делал вид, что пулю за целую роту словил. И требовал к
себе соответствующего обращения. Герой, бляха-муха. Мужики, Боря,
на фронте попроще себя ведут. Всякое, конечно, бывает. Но
холериков-то давно выбили. Меланхолики сами на нет сошли. Только
сангвиники и флегматики, считай и держатся. Одни говорят, что к
концу года всё закончится и верят в лучшее, а другие не говорят
давно, просто ждут, когда уже закончится.