Вот и выходило, что за годы работы в управляющей компании
Светлый путь Валетов добра почти не нажил. А машину семья теперь
быстро продаст, как только первый желающий покупатель «подснежник»
откопает во дворе. А значит, насчёт зимней и летней резины он зря
переживал.
Но вот беда – не отпускает! Всё ещё переживает, как там на воле
живётся.
Заметив волнения на челе и осунувшийся вид арестанте, его даже
конвоир пожалел. Он привёл Валетова к камере и снимая наручники,
посочувствовал:
– Попал ты, первоходка. Не завидую. В самую лютую «хату»
садишься.
– Кто там? Убийцы? Маньяки? Насильники? – с ходу перечислил
Егор, мурашками покрываясь.
Свою анальную девственность он, конечно, задёшево не продаст.
Если надо, то как Тайсон будет биться. То есть – ухо откусит. А
дальше по обстоятельствам действовать будет. При необходимости
можно и пальцем пупок проткнуть. Было бы желание.
Но конвоир лишь покачал головой.
– Или беспредельщики? – даже побелел лицом Валетов, ощущая, как
кровь покидает коленки. Потому как те вдруг трястись начали.
Конвоир лишь тяжко вздохнул, как будто в последний раз его в
камеру заводит.
– Неужто… каннибалы? – снова предположил Валетов, очень сожалея,
что даже за людоедство в их цивилизованном обществе дают сроки с
надеждой на перевоспитание.
– Хуже, – наконец, сказал мужик в форме, что вроде и не из
расстрельной команды, но жути нагнал так, что не ровен час –
обоссаться можно. – Сатанисты новой логической эры!
– Как это? – не понял Валетов, осознавая лишь каждое отдельное
слово в этом предложении.
– А вот так! – ответил конвоир и отпер задвижку. – Сам всё
увидишь!
Егор глаза округлил, тут же забыв все слова. Инструкции как
входить в хату покинули мозг. Как прописываться позже? Не помнил!
Лишь коленки всё больше дрожат. А сзади уже подталкивают, чтобы не
стоял в проходе.
– Двигай, давай!
Шагнул вперёд бывший охранник, которому больше по профессии не
работать. Кто ж с пометкой «воровал» в трудовой книжке возьмёт? И
замер, не дыша.
Самый разгар дня, но в камере все окна покрывалами завешаны.
Свечи на столе стоят. Горят, хоть обед скоро. За столом семеро в
балахонах из наволочек сидят, с головой укрывшись. Взявшись за
руки, гудят нараспев:
– Сла-а-авься!
А один вовсе с чёрным полотенцем на голове ходит вокруг стола
против часовой стрелки. и приговаривает: