– Восславим Сатану и его верных помощников Горбачёва и Ельцина,
что новому миру расцвести не дали! Вспомним трудолюбие Пиначета и
Шикельгрубера, что со старым боролись, пока наркотики были!
Припомним славные дни Калигулы и Атиллы, которые цивилизациям покоя
не давали во хмеле и распутстве!
– Слава-а-а! – добавили мужики в «балахонах».
– Да не оскудеет наша память, поминая Джека Потрошителя, что
трудился в поте лица своего над искоренением страшных британских
дев, коих не дожгли на костре инквизиции! – продолжил грозный
предводитель с полотенцем и хорошо поставленным голосом. – И Рыжего
восславим, что ещё трудится над разрушением мира, но пока не
призван за ответом. Мавроди, кумир наш, помянем имя твоё! Ты
доказал, что нет ничего более постоянного, чем желание людей
обрести халяву. Всех вспомним! Ибо всех помнит наш господин и
покровитель Вельзепуп Люцеферович Сатанин.
Егор от такой картины в ступор впал. Какая уж тут прописка,
когда чёрная месса идёт? Брякнешь слово, тобой следом и откушают.
Присмотрелся только к темноте, что возникла, как дверь закрыли. А
на одной стене вместо тигра мелком козёл бородатый нарисован. Ещё
звезда пятиконечная перевёрнутая вместо постеров на другой стене
красуется.
– Восславим мракобесие и кумовство! – только усилил голос
мужчина в мрачном чёрном балахоне, что в отличие от белых
наволочек, смотрелся даже стильно. – Да не оскудеет землячество и
взяточничество на нашей земле! Выступим за патронаж и
заступничество за сирых, тупых и убогих в противовес умным и
стремящимся! Тоже мне умники. Поразвивают науку и технику, а вере
потом страдать!
Тут мужик в чёрном полотенце к вошедшему повернулся, свечу со
стола подхватил и медленно пошёл прямо к нему, то шёпотом говоря,
то вскрикивая:
– Всё видит рогатый, горбатый и кривой! И часы за миллион на
левой руке у человека, что просит милостыню правой для своей пасты.
С которой и стребует. И мохнатую лапу распределённых тендеров, что
уже почесали. Но не будет гореть на воре том шапка, братья мои! Ибо
прикрыта залысинка его позолотой и каменьями, что дороже любого
дыма и подгорания.
– Славься-я-я! – прогудела паства.
– Не нам дрова в тот костёр подкидывать! – продолжил
полотенцевладелец. – Чай, не инквизиторы мы. И не от нас искре
разгореться в поле, где собаки насрали, да никто убирать и не
думал. И точно не нам завидовать, что простят долги целым странам,
пока нищих меньше в стране не становится. Ибо нет ничего логичнее.
Умрут нищие, останутся сытые. Таков закон отбора!