Ощущение чужого присутствия
усилилось, и я остановилась у следующего крыльца, наклонила голову, задумчиво
разглядывая узорную вывеску печатника, и украдкой посмотрела через плечо.
Человек в пяти домах позади меня поспешно завернул за угол. Правая половина
лица и шеи у него была прикрыта или измазана чем-то чёрным, рассмотреть я не
успела. И почему на улицах никого нет, когда это так нужно?
Я прождала ещё пару минут, решив,
что опасность лучше встречать грудью, но человек так и не появился, вместо него
из-за угла выплыла чёрная кошка, вальяжным шагом перешла дорогу и скрылась в
открытом окне таверны.
Поразмыслив, я решила отказаться
от привычных и слишком прямых маршрутов. До сих пор я не слышала, чтобы за
кем-то следили из самого нижнего города, как тут вообще выбирать — за кем?
Пришлые, как я, конечно, выделялись белоснежным цветом волос, но это не было
преступлением, пока мы оставались там, где нам и положено. Обычно ищейки
водились снаружи. Навести на меня тоже никто не мог, хотя бы потому, что я не
откровенничала о своих занятиях. О том, что я нелегально работала в верхнем
городе, знала разве что матушка, а болтать об этом было не в её интересах, пока
наш общий ужин зависел от того, как удачно пройдёт мой день.
Немного успокоив себя, я нарочно
прошла мимо главных ворот в верхний город, игриво помахала рукой суровым
ребятам в военной форме, а по ответным взглядам поняла, что флирт — не мой
конёк. Да никогда им и не был. Впрочем, опозорилась я зря, новеньких на посту
не оказалось, а всех старых врагов я давно знала в лицо. Гостей или наблюдающих
я тоже не заметила, у ворот была только привычная охрана. Что ж, ищейкам там и
правда делать нечего. Как, собственно, и мне — в верхний город,
принадлежащий гражданам, нас, низших, пропускали под присмотром и по
специальным разрешениям, магическим печатям на запястьях. У меня такой не было.
К счастью, попасть в верхний
город можно было и другими путями. Например, через Храм-на-реке. Служители Лаи
не разделяли людей на высших и низших, потому одинаково хорошо относились ко
всем. Набранные из обеих городских половин, они понимали общие проблемы и
старались помочь, рискуя собой. У этого пути был лишь один недостаток:
пропускали только дважды в день, в слепой час, когда по городу сменялись
военные караулы. В другое время — только если речь шла о жизни и смерти.